Вчера отнес в редакцию «Великой России» статью: «Политическая программа Добровольческой армии и психология».

Послесловие М. Г. Трубецкого

Послесловие М. Г. Трубецкого

В 1923 году мой отец получил от генерала Деникина 2-й том его исторического труда «Очерки русской смуты». Ответил следующим письмом:

24 февраля 1923 г.

Глубокоуважаемый Антон Иванович, я только что кончил второй том Ваших «Очерков», за присылку которого приношу Вам самую искреннюю, горячую благодарность. Эта книга останется для меня навсегда самой дорогой памятью о Вас и о тех богатырях духа, которым Вы ее посвятили.

Когда читаешь про Первый Кубанский поход в Вашем изложении, которое неполно только в том отношении, что автор старается, как можно меньше рассказать про себя, – то крепнет убеждение, что вся эта пролитая кровь, эти подвиги, достойные народного эпоса – все это совершено не даром и не бесцельно. Если б не выявлено было это самоотвержение, это великое в своей простоте, дерзание в деле освобождения Родины, – тогда на Россию пришлось бы поставить крест. А Вы и Ваши спутники пронесли чистым и незапятнанным образ Родины, своею кровью омыли и очистили его ризы.

Пусть Добровольческая борьба не достигла той цели, которую себе поставила. Причины неудачи многообразны и сейчас еще не наступил час для суда истории, но на Кубани был зажжен святой огонь перед Престолом Всевышнего, и все мы беженцы, а главное – вся та молодежь, которая бросила тогда учебники, чтобы взять ружья, а теперь доучивается во всех городах белого света, – все они, как богомольцы у нас на Страстной, зажгли от этого огня свои свечки и унесли его с собой на чужбину. Наступит день, – увидим ли мы с Вами его или нет, – но от этих свечек снова разгорится настоящий огонь, который они донесут до Кремлевских святынь. С этой верой легче живется, и я хочу с нею умереть, если не суждено будет самому сказать: Ныне отпущаеши…

От всей души благодарю Вас за те минуты умиления, волнения и национальной гордости, которые я пережил, благодаря Вашей прекрасной книге, и за те воскресшие передо мной дорогие мне образы – Корнилова, Маркова, Алексеева, которые встали предо мной, как живые. Вечная им память.

Как и многие другие, я потерял сына в этой борьбе. Но у меня нет горького чувства, что это напрасная потеря. Не нам знать времена и сроки и меру искупления, которая нужна, чтобы омыть грехи поколений.

Да будет воля Господня благословенна.

Сердечно Вам преданный

Григорий Трубецкой.

* * *

Мой брат Константин домой не вернулся. Ему только что минуло восемнадцать лет, когда он был ранен на Перекопе, при отступлении армии Врангеля. Его полк трижды посылал за ним лошадей, но мой брат, каждый раз уступал свое место, более тяжело раненным. С последним раненым он послал письмо своим родителям: