Таким образом Австро-Венгрия была нужна для Германии, как союзница против России. И союз с Германией был нужен Австро-Венгрии для противодействия России.

Роковая связь, за которую в 1914 г. наступила расплата!

В эпоху Бисмарка эта связь ещё не обозначилась так, как она обозначилась теперь. Бисмарк не брался идти с Австро-Венгрией всюду и во всём: он лишь готов был защищать Австро-Венгрию на тот случай, если Россия займёт агрессивную позицию и станет угрожать целости габсбургской монархии[485]. Балканские притязания Австро-Венгрии Германия Бисмарка не собиралась проводить и охранять во что бы то ни стало. В 1876 г. граф Андраши хотел добиться от Бисмарка категорического обещания — поддержать Австрию в случае вооружённого конфликта с Россией. Бисмарк отвечал весьма уклончиво. Он ограничился тем, что подчеркнул свободу германского правительства от каких-либо обязательств по отношению к петербургскому кабинету и нежелание принимать на себя и впредь такие обязательства. Пока же, — разъяснял Бисмарк, он к своему удовлетворению и успокоению не видит того пункта, на котором пути России и Австро-Венгрии могли бы разойтись; если бы однако он заметил такой пункт, то он постарался бы устранить его. Как бы то ни было, он никогда не решился бы притязать для Германии на то всемогущее положение, какого требовал для себя Николай I и которое привело этого царя к тому, что он в конце концов поссорился с обоими соседями. Германия желает остаться в добрых отношениях с Россией и с Австро-Венгрией и, таким образом, обеспечить мир. Князь Бисмарк ни одной минуты не колебался недвусмысленно заявить, как всё положение вещей в Европе в интересах германской империи побуждает его занять такую позицию. Если он теперь выступит односторонне против России, то это будет иметь следствием не только нарушение дружественных отношений между Россией и Германией. По всей вероятности, это побудило бы Россию — сговориться с Англией, на время оставив в стороне свои восточные планы для того, чтобы сперва вступить в коалицию с Францией и Италией. И это, — прибавил Бисмарк с чувством собственной силы, — если нужно, должно быть перенесено (müsste überstanden werden). Но вряд ли кто-либо захотел бы принять на себя ответственность — самому накликать такое положение вещей.

Нельзя без волнения и изумления читать эти выдержки из конфиденциальной переписки Бисмарка с германским послом в Вене графом Штольбергом[486], так они звучат пророчески-современно.

Такую же позицию занял Бисмарк в 1890 г., и это послужило одной из причин, едва ли не важнейшей, его падения, — факт тем более примечательный, что в 1890 году уже существовал союз с Австро-Венгрией.