Кант утверждает, что если бы прогресс был невозможен, то испытания и невзгоды каждого человека, стремящегося к добродетели, были бы не чем иным, как фарсом. Это также было бы противно по отношению к моральности мудрого творца и мироправителя[1468].

Таким образом, я осмелюсь допустить, что так как род человеческий постоянно идет вперед в отношении культуры как своей естественной цели, то это подразумевает, что он идет к лучшему и в отношении моральной цели своего существования. Я опираюсь на свой прирожденный долг. так воздействовать на потомство, чтобы оно становилось все лучше и лучше. и чтобы этот долг мог таким образом правомерно предаваться по наследству от одного звена поколения к другому. И как бы я ни был и как бы ни должен был оставаться неуверенным, действительно ли следует роду человеческому надеяться на лучшее, это не может причинить вред ни максиме, ни, стало быть, необходимому с практической точки зрения предположению ее, что лучшее возможно[1469].

Таким образом, я осмелюсь допустить, что так как род человеческий постоянно идет вперед в отношении культуры как своей естественной цели, то это подразумевает, что он идет к лучшему и в отношении моральной цели своего существования. Я опираюсь на свой прирожденный долг. так воздействовать на потомство, чтобы оно становилось все лучше и лучше. и чтобы этот долг мог таким образом правомерно предаваться по наследству от одного звена поколения к другому. И как бы я ни был и как бы ни должен был оставаться неуверенным, действительно ли следует роду человеческому надеяться на лучшее, это не может причинить вред ни максиме, ни, стало быть, необходимому с практической точки зрения предположению ее, что лучшее возможно[1469].

Постоянное продвижение к лучшему, уверяет Кант читателей, в конечном счете заставит государства «перейти, хотя бы и против своей воли, к всемирно-гражданскому устройству»[1470]. Хотя некоторые могли бы отвергнуть эту теорию как непрактичную, Кант заявляет, что имеет «доверие к теории, которая исходит из правового принципа, указывающего, каково должно быть отношение между людьми и государствами». Эта теория имеет больший авторитет, чем любой из «земных богов», находящихся у власти. В конечном счете им придется этому авторитету подчиниться. Кант занимает, таким образом, особую позицию. Он отвергает право на восстание, которое некоторые из его последователей защищали на основе его собственных теорий, но и выступает против консерватизма в политике. Тем самым статья имела отношение к обсуждению Эдмундом Бёрком Французской революции и ее достоинств. На заднем плане вырисовываются «Размышления о революции во Франции» 1790 года, переведенные на немецкий язык в 1791 и 1793 годах. Но прежде всего Кант чувствовал необходимость прояснить собственную позицию, поскольку у кантианцев различных убеждений были свои взгляды на то, что какие следствия его теория имела для вопроса о революции[1471].