Обращало на себя внимание большое двухэтажное красное кирпичное здание. В этом здании, над которым развевался флаг Красного Креста, находился лазарет с несколькими сотням раненых, кроме того, штаб 42-й дивизии и разные другие тыловые учреждения. Глядя на это здание, я вспомнил, как говорили, что вчера германский аэроплан сбросил в Тарнове записку на немецком языке такого содержания: «Завтра в 11 часов утра здание 42-й дивизии будет разрушено. Уберите раненых!»

Едва я так подумал и вынул часы для того, чтобы посмотреть, который час, как вдруг за Дунайцем на неприятельской стороне из-за леса поднялся столб пламени и пыли. Через три секунды послышался тяжелый удар. Я взглянул на часы: было ровно 11. И тут сказалась пресловутая немецкая аккуратность. Это выстрелила германская «Берта»[37].

Огромный снаряд, подобный тому, какой описывает Жюль Верн в своем «Путешествии на Луну», со страшным шумом и воем, подобно мчащемуся курьерскому поезду или невидимому воздушному дредноуту, грузно рассекал воздух. Каштан остановился на месте как вкопанный, захрапел, наставил уши и, дрожа всем телом, попятился назад. С каждой секундой мощный, давящий шум с воем разрастался с необычайной силой, превращаясь в настоящий ураган. Казалось, что гигантский снаряд летит прямо на нас. Я невольно оцепенел от охватившего меня ужаса, хотя и знал, что снаряд был пущен по Тарнову. Взгляд мой был устремлен на описанное выше здание, над которым по-прежнему развевался флаг Красного Креста. Когда шум от снаряда достиг крайнего напряжения и силы, я понял, что близок момент разрыва. И действительно, едва только резко оборвался этот бешеный шум, как в ту же секунду на месте здания Красного Креста образовался один сплошной огромный столб из темно-бурого дыма красной пыли и взлетевших высоко обломков этой массивной постройки. «Т-ррр-ах» – послышался звук неописуемо могучего, оглушительного разрыва, и так и почувствовалось, как рвалась на куски толстая стальная оболочка гигантского снаряда. Когда дым разрыва рассеялся, то на месте рокового здания остались лишь одни жалкие развалины. Немцы в точности исполнили все по записке, брошенной вчера с аэроплана. Я пришпорил лошадь и помчался к Тарнову, чтобы поближе взглянуть на разрушенное в одну секунду на моих глазах здание. Подъехав к Тарнову, я свернул по боковой улице и вскоре очутился перед местом катастрофы. Толпа любопытных из жителей Тарнова, сдерживаемая военными патрулями, запрудила улицу. Здание представляло собой одни лишь бесформенные, безобразные развалины, в центре которых зияла огромная воронка, где свободно могла помститься тройка лошадей с экипажем. К счастью, жертв не было, так как всех раненых и все учреждения, находившиеся в этом здании, заблаговременно перевели в другие места.