Зажатая в тиски Германия, как раненый лев в клетке, бросалась с одного фронта на другой. Победоносное наступление на Россию в 1915 году, подобное триумфальному шествию, сотни тысяч пленных, блестящие трофеи, огромные площади захваченной территории – все это производило на Германию и, можно сказать, на весь мир эффектное впечатление и сулило близкое окончание войны в пользу Германии.

Но вот утих гром побед, и германский орел, гордо паривший над простором русских полей, сам израненный, истекающий кровью, в изнеможении опустился на землю, не добив своей жертвы…

Страшный призрак грядущей гибели уже витал вокруг него…

Русская армия отступила, но не склонила своей головы перед мечом победителя.

Война еще не кончилась, она вступила лишь в новую фазу так называемой позиционной войны.

Глава V Война на русском фронте продолжается…

Глава V

Война на русском фронте продолжается…

Шара, которой было суждено сыграть роль нашей последней оборонительной линии, была небольшая, но довольно глубокая речонка. Местами берега ее были довольно топки, местами – круты. Лесов вблизи нигде не было, и холмистая, оголенная местность с разбросанными кое-где серыми, бедными белорусскими деревушками являла собой довольно унылый вид. Наш полк занимал участок позиции в районе деревни Адаховщины. Чистенький белый господский дом, прятавшийся между деревьями небольшого парка, находился в полуверсте от передовой линии. Сама же деревня Адаховщина, расположенная перпендикулярно к Шаре, на противоположном ее берегу, несколько правее от господского дома, была сожжена вместе с церковью артиллерийским огнем противника.

Теперь от нее остались лишь остовы труб, груды почерневших развалин да три-четыре хатенки по одну и по другую сторону Шары, каким-то чудом уцелевшие. В этом месте передовые линии, наша и противника, сходились очень близко, между ними было не более 400 шагов. Правее и левее от Адаховщины позиции удалялись друг от друга. Приближавшаяся осенняя распутица окончательно парализовала наступательные действия врага, и обе стороны принялись лихорадочно укрепляться. Началась жизнь, очень похожая на ту, которая у нас была осенью 1914 года, когда мы занимали позицию по Дунайцу. Мы чередовались с 19-м Костромским полком: неделю – на позиции, а другую – на отдыхе в дивизионном резерве в деревне Подлесейки. После непрерывных боев и тяжелых переходов минувшего лета эта позиционная жизнь была для нас настоящим отдыхом. Единственный опасный участок, где чувствовалась война во всем ужасе, это был участок у сгоревшей деревни Адаховщины. Здесь благодаря близкому расстоянию между окопами опасно было даже высунуться за бруствер.