Простоты решений Лобановский настоятельно требовал только при обороне. В атаке, как бы ни упражнялись оппоненты тренера в навешивании на него ярлыков, не существовало никаких ограничений. Во главу угла ставилось движение. Группа в составе пяти-шести футболистов регулярно должна была врываться на чужую половину поля на скорости, используя любые технические элементы при продвижении. «Если этого не происходило, — вспоминает Ребров, — задача, вне зависимости от счёта, считалась невыполненной. Так что впереди всё зависело от нашей изобретательности. И если было движение, найти адресата для передачи не представляло сложности. Поэтому на контратаках мы “разрывали” любую команду».

У киевлян имелись, конечно же, домашние заготовки для позиционной атаки. К ним обращались в ситуациях, когда контратака с нешаблонными перемещениями не получалась и приходилось выстраивать осаду оборонительных линий. Важно было заставить соперника ошибиться. Тот, кто умеет делать это чаще всего, подсказывает опыт развития футбола, и выигрывает.

Глава 27 ЛОБАНОВСКИЙ И МОРОЗОВ

Глава 27

ЛОБАНОВСКИЙ И МОРОЗОВ

Морозов на поле играл против Лобановского. В составе «Зенита» и «Адмиралтейца». Действовал Морозов в середине поля. Пересекался с Лобановским нечасто. Но когда пересекался, бутсы искры высекали. Борьба разгоралась нешуточная. По словам Морозова, игроцкая часть советского футбольного общества Лобановского недолюбливала. Из-за его независимого поведения и нежелания под кого-либо подстраиваться. Это, по мнению Юрия Андреевича, было одной из основных причин отсутствия к Лобановскому интереса со стороны тренеров сборной СССР. Они — Гавриил Дмитриевич Качалин прежде всего — не хотели запускать в состав игрока, который, как они считали, совершенно не занимаясь интриганством, был способен одним только присутствием в коллективе внести элементы раздрая в содружество людей, желавших стричь под себя любого новичка. Лобановского подстричь было невозможно. Он выделялся непохожестью на других, в шумных послеигровых компаниях не появлялся, пьяных застолий избегал, а потому своим не слыл.

Вне игры Морозов — надо сказать, выпускник, как и Лобановский, технического вуза (окончил физико-химический факультет Ленинградского технологического института) — с Лобановским никогда не встречался. Не встречались они и после завершения игровой карьеры.

Разумеется, друг о друге они знали. Лобановский работал в «Днепре», Морозов на футбольной кафедре лесгафтовского института. Константин Иванович Бесков пригласил Морозова ассистентом в сборную СССР, которую возглавил в 1973 году. Так что тренерскую карьеру Морозов, в отличие от Лобановского, начинал не в клубе, а в сборной. После жестокого поражения в конце 74-го в Дублине — 0:3 от Ирландии в отборочном матче чемпионата Европы — Бескова, как водится в таких случаях, с работы сняли. По его собственной, надо сказать, инициативе: Бесков (и Морозов был с ним солидарен) посчитал, что «ломать» работавших в Киеве по иной методике шестерых-семерых динамовских сборников нет смысла. Пусть этим займутся другие.