щи
150 г овсянки с мясной подливкой
20 г белого хлеба
100 г овсяной каши
Стоимость каждой добавки вычиталась из заработанных денег. Было уже семь часов вечера, и я беспокоилась, что могу не дождаться возвращения друзей, которых надеялась здесь найти. Наконец дверь открылась, и в столовую вошли Зося Сликовская и Вера Наумова, насквозь промокшие и испачканные грязью. Узнав меня, они бросились меня целовать. Я села рядом с ними. Мои подруги не выполнили норму и потому имели право только на обычное меню: чтобы съесть сто граммов овсянки, им пришлось смешать ее с баландой из кислой капусты. К нам присоединились Нина Следзинская и Лиза Лазаренко. Я узнала, что меня определили в пятую бригаду, и получила талон на рабочую одежду. В ту ночь я мало спала из-за безрадостной перспективы вновь начать жизнь вьючного животного. Тем не менее у меня было два средства для борьбы с Куминым: рентгеновский снимок, подтверждавший болезнь легких, и справка от доктора Сантаряна о наличии кардиологического заболевания. Я очень надеялась, что они помогут.
В пять часов утра ночная сторожиха, инвалид, чтобы сберечь для остальных несколько минут сна, шла в сушилку за одеждой заключенных и укладывала ее на стол. В шесть часов раздавалась сирена побудки, и сторожиха начинала будить самых сонливых. Мы заправляли постели, быстро одевались и шли в столовую, где на завтрак нас ждала баланда из селедки и овсяная каша. В семь часов утра все выходили из лагеря. За зоной собиралась колонна из двух тысяч восьмисот женщин, которых тщательно обыскивал конвой, проверяя, не проносят ли они с собой спички и больше двухсот граммов хлеба: с такими запасами есть соблазн сбежать. Перед отправкой нас заставляли слушать речь начальника лагеря, который с трибуны зачитывал последние приговоры, вынесенные трибуналами МГБ в отношении подстрекателей и вредителей – от небольших сроков, вроде двух – шести лет лагерей, до смертной казни.
Страница рукописи книги А. Сенторенс, глава 19
В моей бригаде было сорок заключенных, и все с сердечными заболеваниями. Мы работали в пяти километрах от лагеря на выкорчевке пней. Бригада состояла из восьми звеньев. В моем звене все были примерно одного возраста. Перед началом работ бригадирша отмеряла участок, который нам предстояло расчистить, чтобы выполнить дневную норму. Мы были вооружены мотыгами, топорами, пилами и лопатами. В апреле на севере России земля еще покрыта снегом и льдом, и корчевание пней превращается в непосильный труд. По вечерам мы возвращались вымокшие с головы до ног, не имея возможности высушить сделанную из свиной кожи обувь, а по утрам нам приходилось смачивать ее водой, чтобы натянуть на ноги. Выполнить норму было совершенно невозможно, а поскольку мы все равно не могли достичь требуемого ста одного процента, то и не особенно старались. Так мы становились кандидатами в «список крокодила».