В четыре часа дня 1 августа 1951 года охрана сделала перекличку отправляющихся на этап заключенных, среди которых была и я. В дорогу нам выдали провизию, состоящую из полкило черного хлеба и одной селедки. Так как в нашем этапе я была единственной политической заключенной, меня закрыли в карцерном купе, где я чуть не умерла от ужасной духоты. К счастью, на этот раз этапирование длилось недолго. Нас перевезли через Двину, которая отделяет город от железнодорожного вокзала. Меня посадили в старый вагон, служивший комнатой ожидания. Внутри и снаружи вагон охраняли автоматчики. Моими попутчиками были беглые ссыльнопоселенцы. В восемь часов вечера я вернулась в карцерный вагон, который должен был доставить нас до конечного пункта. Он состоял из длинного прохода, вдоль которого находились купе с раздвижными дверями. Окон в купе не было. По проходу круглосуточно ходила охрана. Тщетно пыталась я заговорить с кем-либо из охранников, пытаясь узнать, куда нас везут – они мне не отвечали. На каждой станции я слышала звук открывающихся раздвижных дверей, лай собак, затем наступала тишина, и поезд вновь отправлялся в путь.
<…>
Осмотр проводил доктор Сантарян, политический заключенный с двадцатипятилетним сроком. Ему ассистировал медбрат Попов, также из политических, которому оставалось сидеть в лагере только десять лет. Из всей группы мне единственной присвоили категорию 11–13, означавшую, что у меня было кардиологическое заболевание.
также из политических, которому оставалось сидеть в лагере только десять лет.
<…>
Через 17-й ОЛП проходили десятки тысяч заключенных. Их труд на огромных лесных пространствах, эксплуатируемых Вятским концлагерем, обеспечивал благосостояние СССР. Два раза в день охранник приносил еду в наш барак. Каждый день мы имели право на пятнадцатиминутную прогулку во дворике, примыкавшем к нашему бараку. Заключенные мужчины, проделав отверстие в крыше своего барака, забирались на крышу, чтобы иметь возможность увидеть нас и поговорить. Таким образом нам удавалось что-то разузнать и обменяться новостями. Так, одна из наших заключенных узнала, что ее брат, которого она считала погибшим, жив и работает инженером на электростанции в Волоснице.
Два раза в день охранник приносил еду в наш барак. Каждый день мы имели право на пятнадцатиминутную прогулку во дворике, примыкавшем к нашему бараку. Заключенные мужчины, проделав отверстие в крыше своего барака, забирались на крышу, чтобы иметь возможность увидеть нас и поговорить. Таким образом нам удавалось что-то разузнать и обменяться новостями. Так, одна из наших заключенных узнала, что ее брат, которого она считала погибшим, жив и работает инженером на электростанции в Волоснице.