5. Николай Мацокин
В сентябре того же года Мацокин был назначен профессором Московского института востоковедения, но, к его великому изумлению, их с женой поселили в полуразрушенном бараке, расположенном в самом бедном районе столицы. Сухаревке. Сняв номер в гостинице, Николай отремонтировал барак на свои средства, превратив его в настоящую квартиру со столовой, кабинетом, кухней и ванной.
Сухаревке. Сняв номер в гостинице
<…>
В мае Мацокин отправился в Ленинград (это была его последняя попытка защитить свою репутацию), чтобы выступить на совещании Института востоковедения, где он намеревался доказать, что причина неуспеваемости студентов – в слишком сложных методиках преподавания, применяемых в институте. Он предложил директору института Конраду прислать к нему в Москву двух ленинградских студентов, чтобы те могли оценить разницу между двумя методиками обучения и выбрать лучшую. Его предложение было воспринято чрезвычайно сдержанно, и после возвращения Николай окончательно смирился с тем, что считал неизбежным.
Конраду
6. Лубянка
9 декабря 1937 года все женщины, осужденные как враги народа, были переведены в Пугачевскую башню Бутырской тюрьмы. Я вместе с тридцатью другими сокамерницами оказалась в камере площадью двенадцать квадратных метров на четвертом этаже. Среди сидевших со мной в камере женщин я узнала одну артистку, которой аплодировала в парижском театре «Одеон» в 1928 году. Она была в числе самых первых советских актрис, приехавших на гастроли во Францию после революции. Ее муж был телохранителем Сталина.
Среди сидевших со мной в камере женщин я узнала одну артистку, которой аплодировала в парижском театре «Одеон» в 1928 году. Она была в числе самых первых советских актрис, приехавших на гастроли во Францию после революции. Ее муж был телохранителем Сталина.
9. Молотовск
5 ноября Львов разместил нас вместе с детьми в отремонтированном здании 3-го сельхоза, где раньше был расквартирован гарнизон НКВД. Здесь не было колючей проволоки, и это не могло не радовать.
Здесь не было колючей проволоки, и это не могло не радовать.
13. Возвращение в Москву
Я уже давно не чувствовала себя так спокойно и расслабленно. Петр Иванович говорил мало и ни разу не перевел разговор на политические темы. Вечером Люба настояла, чтобы мы с ней спали в одной постели, как раньше, но я уже отвыкла спать на мягких матрасах. Поцеловав меня, Люба пожелала мне спокойной ночи. Я не ответила на ее поцелуй, так как потеряла способность проявлять нежные чувства. За все это время я очерствела, и единственным моим стремлением было выжить и вновь обрести свободу. Я плохо спала, так как на следующий день мне предстояло выполнить пункты моего плана.