По моему мнению, чтобы стать великим, надо создать образ, который будет моментально узнаваемым и ассоциироваться только с вами. Костюм Шанель. Принты Пуччи. Нью-лук Диора. Безусловно, у Баленсиаги, Живанши и других встречались прекрасные работы, некоторыми их моделями я восхищаюсь. Но в то же время можно было увидеть на балу потрясающе одетую женщину и не понять, кто автор ее изысканного наряда — Баленсиага, Живанши или даже Кассини. Узнаваемый стиль Джеки был не только плодом моего творчества, но и, в не меньшей степени, результатом ее мировой известности. Это было, так сказать, совместное предприятие. Я точно так же горжусь своими новшествами в мужском гардеробе, когда я через несколько лет выпустил рубашки глубоких, насыщенных тонов. Увидев на улице мужчину, легко было определить: «О, на нем рубашка от Кассини. Это цвет Кассини».

Я тогда полетел в Париж и посмотрел коллекции. Меня встретили очень любезно и бесплатно пригласили на все показы (обычно, чтобы туда попасть, гость должен приобрести не меньше двух туалетов или заплатить эквивалент их стоимости; это правило строго соблюдается, чтобы оградить себя от тех, кто пришел воровать чужие идеи). Некоторые из знаменитых кутюрье даже отводили меня в сторонку и предлагали работать вместе.

В мои обязанности входил также выбор аксессуаров для миссис Кеннеди — но мы использовали очень мало драгоценностей и других украшений, которые могли бы отвлечь от аскетической простоты ее туалетов. Зная, как восхищается Джеки Баленсиагой, я приобрел для нее два платья из его новой коллекции. Мне они очень понравились, а вот ей — нет. «Вы нарочно выбрали два самых неудачных платья», — сказала она мне.

«Это не так, — ответил я. — Во-первых, Баленсиага, как и любой другой дизайнер, включает в коллекцию только те модели, которые нравятся ему самому. Во-вторых, они мне самому понравились, и я надеялся, что они и вам придутся по душе».

Но Джеки продолжала на меня дуться, пока через несколько недель ее сестра не появилась в одном из этих платьев, которое она тоже выбрала на показе Баленсиаги. Это еще раз подчеркнуло верность утверждения, которое я всегда старался донести до Джеки: в моде господствует субъективный подход.

У Джеки был свой взгляд и на мой имидж в качестве ее официального модельера. Она считала, что теперь я должен удалиться в башню из слоновой кости и только иногда выходить оттуда, чтобы сделать программное заявление в качестве гуру моды и непререкаемого арбитра вкуса. Это, конечно, было очень лестно. Я лично считаю, что к моде нужно относиться серьезно, но без излишнего придыхания. Мода — это прикладное искусство, призванное отражать и украшать. В ее власти подчеркнуть достоинства подлинного произведения искусства — женщины, которая носит одежду. Джеки была согласна, что мода обладает даром предвидения, а элегантность — это внутреннее состояние. Мода является зеркалом нашего времени и рупором будущего, она должна находиться в постоянном движении.