«Галлас был в большом затруднении. Снять осаду с Ла-Рош-Пона и двинуть все свои силы на принца де Конде – это, возможно, было бы самым мудрым решением, но это противоречило плану всей кампании, на котором имперцы строили самые радужные надежды; тогда пришлось бы отказаться от того завоевания Бургундии. <…>
«Галлас был в большом затруднении. Снять осаду с Ла-Рош-Пона и двинуть все свои силы на принца де Конде – это, возможно, было бы самым мудрым решением, но это противоречило плану всей кампании, на котором имперцы строили самые радужные надежды; тогда пришлось бы отказаться от того завоевания Бургундии. <…>
По этой причине Галлас избрал, так сказать, “средний” курс, который в войне всегда менее всего желателен; он решил оставить у Ла-Рош-Пона значительные силы для того, чтобы плотно осадить город, зная, что там не хватит надолго провианта, и покончить с осадой Сен-Жан-де-Лона».
По этой причине Галлас избрал, так сказать, “средний” курс, который в войне всегда менее всего желателен; он решил оставить у Ла-Рош-Пона значительные силы для того, чтобы плотно осадить город, зная, что там не хватит надолго провианта, и покончить с осадой Сен-Жан-де-Лона».
Но покончить так и не получилось.
«Гарнизон был полон уверенности в своих силах и решимости; а городская милиция (ополчение) просила разрешения принять участие в вылазках. Эта милиция состояла из отряда примерно в тысячу двести человек. <…> Поэтому вместе с регулярными войсками губернатор имел в своем распоряжении, даже после понесенных им потерь <…> примерно две тысячи двести человек».
«Гарнизон был полон уверенности в своих силах и решимости; а городская милиция (ополчение) просила разрешения принять участие в вылазках. Эта милиция состояла из отряда примерно в тысячу двести человек. <…> Поэтому вместе с регулярными войсками губернатор имел в своем распоряжении, даже после понесенных им потерь <…> примерно две тысячи двести человек».
«Гарнизон был полон уверенности в своих силах и решимости; а городская милиция (ополчение) просила разрешения принять участие в вылазках. Эта милиция состояла из отряда примерно в тысячу двести человек. <…> Поэтому вместе с регулярными войсками губернатор имел в своем распоряжении, даже после понесенных им потерь <…> примерно две тысячи двести человек».
В итоге Сен-Жан-де-Лон устоял, и враги предпочли возвратиться домой. Бургундия была спасена.
Увы, это была единственная удача, которая, конечно же, не могла повлиять на ход всей кампании, принимавшей для Франции поистине катастрофический характер.