Я никогда не забуду о том, что произошло позже. Я не могу подробно рассказать об этом здесь; но около 8 утра мадам Блаватская вдруг открыла глаза и попросила подать ей завтрак, и это были её первые слова за два дня. Я отправилась за доктором, чьё удивление трудно описать. Блаватская сказала: «Ах, доктор! Вы не верите в наших великих Учителей»[724].
То событие, о котором миссис Купер-Оукли отказалась рассказывать, было засвидетельствовано другими людьми.
В тот вечер в приёмной сидели супруги Купер-Оукли, Дамодар Маваланкар, Баваджи Д. Натх и доктор Франц Гартман, о чём-то перешёптывались и ждали вестей о Е. П. Блаватской. Вдруг на веранде материализовался Учитель М., он быстро прошёл через приёмную в комнату Блаватской. В это время все остальные покинули приёмную… После выздоровления Е. П. Блаватская рассказала своим близким друзьям, что Учитель пришёл к ней и предложил выбор – она могла умереть и обрести вечный покой, покончив с муками, или прожить ещё несколько лет, чтобы закончить «Тайную Доктрину»…[725]
Изабель Купер-Оукли (1854–1914)
Сотню лет спустя, рассуждая о правильности решения, принятого делегатами Совета ТО в 1885 г., профессор Харрисон отмечает, что не исключает их вины, поскольку они «не позволили своей предводительнице претендовать на справедливую защиту, они были обеспокоены спасением собственной репутации. Была ли Е. П. Блаватская шарлатанкой или нет, она имела право на честный разбор дела. Она так его и не дождалась. Если бы ей не отказали в юридической и экспертной поддержке, то и Ходжсон, и Общество психических исследований оказались бы в тяжёлом положении», как и Куломбы[726].
21 марта 1885 г. Блаватская отправила в Генеральный Совет ТО письмо следующего содержания: