На Теософской конвенции не следует чрезмерно предаваться взаимному восхищению, однако стоит воздать должное, когда это нужно. Посему я с радостью воспользуюсь возможностью открыто выразить устами моего друга и коллеги Анни Безант мою глубокую признательность вашему генеральному секретарю за его деятельность и публично от всей души поблагодарить его во имя теософии за тот благородный труд, который он уже проделал и продолжает осуществлять[987].

С братским приветом,

Е. П. Блаватская ∴

В субботу 25 апреля Е. П. Блаватская слегла с гриппом, эпидемия которого разразилась в то время в Лондоне. В течение двух последующих недель она несколько раз говорила доктору Меннелю, что умирает, но никто из домашних не верил, поскольку раньше ей неоднократно удавалось обмануть смерть.

Е. П. Блаватская передала миссис Купер-Оукли своё «последнее послание» Обществу за два дня до смерти. В три часа ночи она вдруг устремила взгляд наверх и сказала: «Изабель, Изабель, не прерывай связь; не дай моему последнему воплощению стать провальным». (Журнал «Путь», июль, 1894 г.).

Говоря о «последнем» воплощении, она, очевидно, не имела в виду «окончательную» инкарнацию, поскольку это противоречило бы одному из основных утверждений «Голоса Безмолвия», сформулированному в краткой форме в «Обете Гуаньинь», буддистской богини милосердия:

Никогда я не буду искать и не приму единоличного спасения; никогда я не погружусь в вечный покой в одиночестве; но всегда и везде я буду стремиться к искуплению каждого создания во всём мире[988].

Седьмого мая, за день до смерти, страдания Е. П. Блаватской резко усилились. Лора Купер, сестра Изабель Купер-Оукли, пишет:

Блаватской стало труднее дышать, и мы никак не могли найти для неё удобное положение; после множества безуспешных попыток её так и оставили сидеть в кресле, обложенную подушками. Из-за чудовищной усталости кашель почти прекратился…

Около четырёх утра [седьмого мая] наступило видимое облегчение, её пульс стал ровным и чётким. С этого момента и до моего ухода в семь часов всё было хорошо и спокойно. Моё место заняла сестра, а я отправилась передохнуть на пару часов, оставив доктору Меннелю записку с просьбой сообщить мне своё мнение о состоянии Елены Петровны, когда он зайдёт её проведать. Он зашёл ко мне чуть позже девяти, и его заключение было удовлетворительным; стимулирующее лекарство сработало, и пульс выровнялся; он не видел причин для беспокойства, посоветовал мне отдохнуть несколько часов и сказал сестре, что она может заниматься своими делами. Около 11:30 меня разбудил мистер Райт и велел срочно прийти, поскольку Е. П. Блаватской стало хуже, и сиделка опасается, что жить ей осталось считанные часы.