Накануне второго матча «Плави» получили тысячи телеграмм от сограждан и даже одну от самого Тито. Поэтому упоение победой сливалось у них с чувством, что и его им удалось «не подвести». После матча игроки принялись славить Тито прямо на поле. Они также адресовали ему телеграмму с кратким, по Миллсу, отчетом: «Мы боролись и победили с Вашей поддержкой и с поддержкой всей нашей нации»[637]. Встретился Тито с командой и лично, победители получили премию в американских долларах, главное же — стали живой легендой по всей стране. «Несомненно, событие это стало символическим для определенного этапа истории Югославии», — заключает Миллс[638].
Так победа 1952 года стала апогеем наглядной связи между футболом и вождем. Одна футбольная команда одержала победу над другой командой, одна модель социализма — над другой моделью, один вождь — над другим. Спустя десятилетия Степану Бобчеку пришлось разъяснять общую задачу футболистов того времени: «Мы были посланниками Югославии Тито»[639].
Футбол и институционализированный культ личности при «титовском» социализме
Футбол и институционализированный культ личности при «титовском» социализме
Подобно тому как Тито дал Югославии свою собственную модель социализма, его идеи и вытекающая из них политика в области спорта стали частью снова отчетливо сформулированного именно в 1970-е годы культа личности, представлявшего собой «сплошную сеть символов» (Камич): «Сила, оригинальность и проницательность идей Тито о физическом воспитании и спорте как неотъемлемых слагаемых личности впечатляют. Его идеи и убеждения обнаруживают цельность всего его существования», — говорилось в 1979 году[640].
Был взят курс на дальнейшее усиление культа, что проясняет одна публикация ФСЮ, примерно 1955 года, представлявшая футбол Югославии за рубежом, имя Тито в которой вообще набрано прописными буквами. Вождь изображен здесь активным спортсменом, занимавшимся, к примеру, теннисом, боксом, верховой ездой, плаванием или гимнастикой. Неудивительно, что сам он открыто не предпочитал ни одного вида спорта; однако личные пристрастия все же питал — например, к хоккею с шайбой[641].
Тем более нельзя было бы представить, чтобы Тито отождествлял себя с каким-то одним клубом, даже если многие считали, что он благоволит к «Хайдуку». Вот и Бухин полагает, что вождь «многократно показывал большую симпатию к „Хайдуку“». Выражается это якобы в чествованиях команды, шести личных встречах, а также в речи, произнесенной в 1971 году перед делегацией клуба, где Тито подчеркнул, что «„Хайдук“ любил уже во время войны… „Хайдук“ играл в то время важную не только спортивную, но и политическую, роль»[642].