«Хайдук» стал моим, потому что за него болел отец. Он болел за него, потому что родился на острове Брач, как настоящий далматинец (понятие «хорват» слишком широко для концепции, о которой я здесь говорю, к тому же в то время его довольно редко использовали), личные обстоятельства такого рода в те времена существенно ограничивали возможность альтернативы. Говорят, сейчас, как и в эпоху пред-модерна, энтузиасты свободного рынка и прав потребителей, в том числе права выбора, занимают самое многочисленное место. Сегодня молодые далматинцы и прочие хорваты, а также сербы, словенцы, черногорцы и македонцы, как истинные свободные потребители, могут выбирать, болеть ли им за «Реал» или «Барселону», «Баварию» или «Челси», «Манчестер Юнайтед» или любой другой всемирно известный бренд, пардон, клуб. В наше время выбор был ограничен: мы ломали зубы о жвачку с картинками из комиксов о Базуке Джо, сосали сахарные пастилки, пили «Пинго» и болели за «Хайдук», «Звезду», «Партизан» или «Динамо». И если, жуя твердокаменную базуку, мы вздыхали по настоящему мягкому американскому чуингаму, разворачивая сладкие пастилки — по шоколаду «Милка», цедя «Пинго» — по «Фанте» и «Кока-коле», то как футбольные фанаты мы никогда не чувствовали себя обделенными. Клубы, за которые мы тогда болели, были такими же правильными и настоящими, как и любой из их европейских конкурентов. И точно так же, как сегодняшние пацаны не понимают, какой кайф болеть за команду, которая не может пройти даже отборочный этап Лиги чемпионов, в наше время болеть за всяких немцев, испанцев, итальянцев, англичан было не принято, хотя и вполне возможно. Конечно, «Реал», «Барса», «Бавария» и «Ливерпуль» были грандами, куда до них нашим клубам, но они существовали не для того чтобы смотреть на их игру, разинув рот. Они были нужны, чтобы с ними играли наши и, по возможности, у них выигрывали.

На моей памяти в Югославии пыл болельщиков уступил место восхищению мастерством команды-противника только один раз, а именно когда в 1982 году Диего Марадона в форме «Барселоны» перед переполненными трибунами белградской Мараканы с каких-то восемнадцати метров никогда ранее не виданным движением — «черпачком» — поддел мяч и направил его высоко в небо, чтобы тот чудесным образом на мгновение завис в воздухе в высшей точке, а затем резко рухнул за спину беспомощного вратаря «Звезды» Дайко Стояновича. Повисла секунда тишины, во время которой все присутствовавшие переваривали кадр, только что промелькнувший перед их глазами, а потом, когда на трибунах осознали, что стали свидетелями шедевра, разразились долгие, спонтанные, почти благоговейные аплодисменты, бывшие к месту скорее в театре, чем на стадионе, ими 90 000 человек выразили футбольному гению свое восхищение. Нечто похожее произошло два года назад при полных трибунах на сплитском стадионе «Полюд», но тут дело было не в футболе, не в признании мастерства великого игрока, а совсем в другом…