Шли годы, и больше не существовало дикого оврага – на месте его разросся великолепный Никитский сад. В нем было несколько тысяч видов различных растений.

Сад шел уступами и был увенчан на вершине холма круглым открытым «храмом» (беседкой в античном вкусе). Беседку поддерживали шесть колонн. На темном фоне зелени и серых скал она сияла своей белизной. От нее шли вниз прекрасно устроенные дорожки с лестницами и маленькими площадками для отдыха. Вдоль этих парадных дорожек стояли кадки с растениями, для которых крымская зима слишком сурова. Здесь были апельсиновые и лимонные деревья, олеандры и редкие кактусы.

«Старики» – свидетели времен минувших – как бы служили вехами сада, возглавляли его. Восточная граница парка была означена плакучей вавилонской ивой, неизменно останавливавшей внимание путника. От нее шла аллея к центру, где и находилась парадная часть парка с куртинами, розарием и беседкой. Пятисотлетняя маслина возглавляла молодую масличную рощу. Выше, вокруг «патриарха», находились «школы, питомники, оранжереи». Здесь же появились теперь различные здания: библиотеки, гербарий, контора, где жили служащие и находилось училище садоводов.

Стевен жил в маленьком домике, заваленном коллекциями. При нем были две комнаты для посетителей сих мест. Как свидетельствует Муравьёв, «утонченность в угощении не довольствуется здесь предложением путешественнику всего нужного к отдохновению, она желает дать и уму его приятное занятие: в одной из комнат стоит шкаф, наполненный книгами, разумеется, ботаническими, между ними – прекрасное издание Палласа “Путешествие на юг России”, все собранные здесь сокровища служат к удовольствию или удовлетворению любопытства гостей».

Для «высокопоставленных особ», посещения которых становились всё чаще и чаще и пребывание долговременнее, строилась особая дача.

Эти приезжающие стали за последнее время обременительны. Сад больше не был местом уединения. Торжественные приемы, которые устраивались здесь царю (Александр I дважды посетил сад), требовали всякий раз особой изобретательности, которая отвлекала Стевена от работы. Нужны были апартаменты, роскошные букеты, прогулки, особые фрукты к столу. Нужно было показывать всё «лицом», чего терпеть не мог Стевен.

Сад не мог существовать только на те казенные средства, которые ему отпускались. Нужна была частная помощь, богатые меценаты, и все эти Румянцевы, Потоцкие, Кочубеи и другие жертвователи смотрели на сад как на свою собственность, распоряжаясь в оранжереях и требуя для себя дани в виде самых редких растений. Они отнимали у Стевена время, постоянно останавливаясь у него проездом в свои южнобережные имения, и он был для них не более как «чиновник, осведомленный в естествознании и ботанике».