Земельная лихорадка продолжалась на побережье около десяти лет. К середине 30-х годов страсти понемногу улеглись, и картина прояснилась. Лучшие земли южного берега оказались в руках русской сановной аристократии.

Воронцов, которого в Крыму называли «королем побережья», хотел видеть вокруг себя как бы свиту усадеб, увенчанных пышными сооружениями. В «свите» должны были принять участие Нарышкины, Голицыны (несколько ветвей этой фамилии), Потоцкие, Завадовские, Румянцевы и другие столь же значительные имена, в число которых попали и Романовы, купившие Ореанду.

Аристократической полосой, заповедником знати сделалось побережье от Артека до Фороса. «Король» был озабочен сооружением здания для своей резиденции. Он округлял свои земли от Гурзуфа до владений Мордвинова в Дерекое (предместье Ялты). Побережье было увенчано лишь двумя скромными дачами, построенными еще в начале века. Одна из них, Гурзуфская, теперь принадлежала Воронцову (с 1822 года). Бывший дом Ришелье называли «воздушным замком», так как весь он состоял из лестниц и галереек, продуваемых морскими ветрами. Воронцов велел снять бельведер, возвысить фронтон, отрыть подвальный этаж и изменить планировку, но «замок» не стал основательнее. Солнечный, открытый Гурзуф показался Воронцову недостаточно величественным. Он решил избрать местом усадьбы верхнюю Массандру (Марсанду). Расположенная меж прекрасной бухтой и Яйлинским хребтом, Массандра возвышалась над огромной долиной. К ней подходили дикие сосновые и можжевеловые леса, она ощетинилась ими, как бы отъединяясь от нижних холмов, уже возделанных человеческим трудом. Там наверху мог быть построен замок, башни которого, увитые облаками, недоступные, вызывали бы всеобщее удивление.

Место, где Воронцов заложил дом, находилось среди реликвий прошлого, которые могли придать парку особый исторический интерес. Тысячелетние дубы осеняли хорошо сохранившуюся церковь с дорическим портиком. Алтарь ее был хранителем источника, дающего обильную воду.

Выше были Яйлинские обвалы и влажные гроты, поросшие плющом.

Парк должен был спускаться вниз к виноградникам и выделяться не только на светлом их фоне, но и на фоне дикого леса, со всех сторон обступающего Массандру. От винных подвалов наверх к усадьбе прокладывалась аллея, густо обсаженная кипарисами.

Массандровский парк должен был превзойти Никитский сад разнообразием невиданных в этих краях пород.

В Массандре была выстроена дачка, и близ нее выбиралось место, достойное замка. Воронцов, в противоположность Потёмкину, не имел особой склонности к античному строгому стилю в архитектуре. Для него южный берег Крыма был романтической дикой пустыней, куда он и другие вельможи явились «просветителями». Дикую, не устроенную человеческим трудом природу, по мнению Воронцова, должны были украсить здания в духе феодальных замков. Нужна была возвышенная готика, величественные стены, напоминающие Средневековье.