Один из нынешних мастеров-каменотесов, постоянный житель Алупки, рассказывает, что прадед его с котомкой пришел сюда из Болдина, нижегородского сельца, принадлежавшего Пушкину, и с тех пор и дед, и отец, и сам он продолжали прадедово ремесло. Таких потомственных мастеров, предки которых открывали южный берег, можно еще найти в Крыму.

Постройка перевальной дороги была огромным событием в жизни молодой Тавриды.

Воронцов добился утверждения сметы, пригласил инженеров и получил в свое распоряжение целую армию рабочих из солдат, дослуживающих срок, но рабочих рук не хватало. Брали всех, кто пожелает.

Дорога прокладывалась не там, где проходила береговая тропа, а много выше, с головокружительным объездом Чатыр-дага, Кастеля и других скал побережья. От перевала она соединялась со старым трактом, идущим восточнее нынешнего.

Проект новой дороги был сделан инженер-майором Славичем. Он и руководил всеми работами. О Славиче известно лишь то, что он обладал необыкновенной энергией и настойчивостью.

Этот живой и деятельный человек непрерывно двигался по всему южному берегу и оттуда то и дело путешествовал в Симферополь, улаживая все дела.

Назначенный Воронцовым первый казенный архитектор южного берега Крыма – Филипп Эльсон – проектировал и строил почтовые дорожные станции.

Воронцовская дорога вызывала суеверный ужас у татар, привыкших к безмолвию этих гор. Целые дни были слышны взрывы, так как «одному пороху покорялись громады». Бывали случаи осыпей, которые убивали людей, но молоты, кувалды и ломы не переставали работать, и пядь за пядью русские люди врезались в камни, которые отныне должны были им служить.

Дорогу высекали, укрепляли, где можно – обсаживали деревьями и плотным кустарником, ставили ограды и полосатые версты.

Местами она спускалась к морю и шла значительно ниже, чем теперешнее шоссе из Симферополя в Севастополь. Она проходила через Гурзуф, Ай-Даниль, Никитский сад и Массандру, приблизительно там, где ныне проходит так называемая нижняя дорога.

Петербургский чиновник Голомбиевский, явившийся в Тавриду с какими-то казначейскими ревизиями, был одним из первых, кто следовал по воронцовской дороге. Он писал в своем дневнике, «что эта дорога с удивительным искусством проведена между скалами и пропастями; ее можно сравнить только с дорогой, которую Наполеон так смело перебросил через вершины непроходимых гор Швейцарии».

По мере того как прокладывалась дорога, строители уходили и являлись хозяева.

Еще задолго до открытия дороги цены на южнобережные земли возросли необычайно. Богачи стремились округлять свои имения и настойчиво скупали все мелкие участки. Многие из прежних владельцев, земли которых вклинивались в имения магнатов, выжидали, набивая цену. Многие предприимчивые люди скупали земли лишь для того, чтобы выгоднее их перепродать. Лихорадка купли и продажи охватила и татар. Имущие предводительствовали и подбивали бедняков-арендаторов продавать участки и строения, которые им вовсе не принадлежали. Возникали целые процессы из-за какой-нибудь мельницы в Партените или верхнего сада в Массандре.