Воронцов не видел прямых способов заставить мелких виноделов перечисленных долин разбираться в сортах винограда, строить подвалы и лить вино в чистые бочки. Для того чтобы подобное виноделие перестало существовать, нужно было создать лучшее, правильное, оснащенное многовековым опытом виноделов Южной Европы.

Таким виноделием решил заняться сам Воронцов.

Он получил подробный отчет Никитского сада и потребовал еще от Стевена особых сведений о произрастании винограда в этих местах. Стевен сообщил, что опыты показали превосходство южнобережного винограда: он отличался особыми ароматическими и сахаристыми свойствами. Тем не менее Стевен не был сторонником виноградарства на южном берегу, считая, что старые, испытанные сорта восточного побережья надежнее для производства вин, что винодельческий центр следует оставить в Судаке, где и находилось училище для виноделов. Он думал, что следует насаждать здесь те из средиземноморских и исконно крымских растений, которые не могут быть разводимы в других местах: оливы, гранаты, инжир.

Из доклада Воронцов понял, что Стевен смотрит на вещи глазами ученого и для него существует только одна целесообразность – та, которую устанавливает наука. Может быть, чистая наука и действительно требовала посадки всех этих деревьев, не растущих за пределами Фороса и Кучук-Узеня, но ведь это было делом длительных опытов и изучений.

Воронцов досадовал, что Стевен, который мог сделать Ботанический сад своим опытным виноградником, казался не слишком в этом заинтересованным.

Но тут всё уладилось к обоюдному удовольствию Стевена и Воронцова. Стевен просил освободить его от должности директора. Он ссылался на необходимость закончить свой ботанический труд, что было невозможно при ежедневных заботах в саду. Воронцов, понимая значение Стевена, предложил ему остаться директором для общего руководства (Воронцов подчеркнул, что именно для очень общего), имея в Никитском саду достойного помощника. Стевен согласился, и в лице капитана артиллерии фон Гартвиса, рекомендованного из прибалтийских губерний, был найден человек, который стал исполнять волю Воронцова.

Гартвис, по свидетельству Стевена, не имел никаких ботанических познаний, и это устраивало Воронцова. Гартвис не рассуждал. Это не мешало ему, впрочем, быть большим любителем своего дела и добросовестнейшим служакой.

«Смотритель» сада Гартвис вполне понял, чего требует от него Воронцов, и занялся преимущественно двумя отраслями: опытным виноградарством и разведением декоративных парковых растений. И то и другое было необходимо самому Воронцову. Он устраивал парк в своем имении и закладывал виноградники для будущего виноделия, которое могло принести ему огромные доходы.