Я посоветовал Лею немедленно приступить к экспериментам, но использовать кроликов, которых разводили на его ферме, поскольку слишком уж часто применение лабораторных животных приводило к обманчивым результатам. Несколько дней спустя мне позвонил адъютант Лея и продиктовал список электрооборудования, необходимого для экспериментов.

Мы решили продолжать этот фарс. Я рассказал о «лучах смерти» моему другу Люшену, главе немецкой электроиндустрии, и попросил его найти всю необходимую изобретателю аппаратуру. Вскоре Люшен вернулся: «Я достал все, кроме автоматического выключателя. Не нашлось ни одного с требуемой скоростью прерывания тока, а „изобретатель“ настаивает только на таком. Ни за что не догадаетесь, что я выяснил, — со смехом продолжал Люшен. — Этот прибор не выпускают уже лет сорок. Он упоминается в старом издании „Грэца“ (учебника физики для средних школ), кажется, 1900 года».

Враг неумолимо приближался, а в высших кругах процветали дичайшие идеи. С полной серьезностью Лей выдвинул и такую теорию: «Когда русские надавят с востока, поток немецких беженцев будет столь мощным, что, сметая все на своем пути, затопит запад. Это будет великое переселение наций, и в результате мы завладеем западными государствами». Даже Гитлер высмеивал подобные бредовые идеи руководителя германского Трудового фронта, хотя в последние дни явно предпочитал его общество.

В первой половине апреля в Берлин неожиданно и незвано приехала Ева Браун. Она заявила, что больше не покинет Гитлера, и, хотя он уговаривал ее вернуться в Мюнхен, а я предлагал ей место в нашем курьерском самолете, она упрямо отказывалась. Все в бункере прекрасно понимали причину ее появления. И в переносном смысле и в реальности ее присутствие являлось предвестником неминуемой гибели.

Доктор Брандт, личный врач фюрера, входивший в ближайшее окружение Гитлера в Оберзальцберге с 1934 года, оставил жену и ребенка в Тюрингии, которую со дня на день должны были захватить американцы. Гитлер назначил заседание военного трибунала, в состав которого ввел Геббельса, руководителя гитлерюгенда Аксмана и генерала СС Бергера, а себе отвел роль обвинителя и верховного судьи. Он требовал смертного приговора, выдвигая против Брандта следующие обвинения: Брандт действовал, зная, что в Оберзальцберге его семья будет недостижима для противника, и, кроме того, он, надо полагать, послал секретные документы американцам, использовав жену в качестве курьера. Много лет руководившая секретариатом Гитлера Иоганна Вольф разрыдалась: «Я его больше не понимаю». Приехавший в бункер Гиммлер успокоил встревоженное окружение фюрера: «До заседания трибунала необходимо допросить важного свидетеля, — и лукаво добавил: — Но его вряд ли найдут».