В архиве Флоренского сохранилось последнее отчаянное письмо Розанова, касавшееся именно старшей дочери, посланное 4 марта 1918 года, в Прощеное воскресенье: «Дорогой отец Павел! Не зашли ли бы Вы к нам. Очень надо видеть. Ушла вчера часов в 11 дня наша Таня, ушла с негодованием и презрением в душе, из нашего дома, сказав, что “пойдет искать где-нибудь места, работы”. Мы в муке и само-презрении. Может, Вы что-нибудь знаете, она что-нибудь Вам говорила, советовалась. В. Розанов».

Судя по всему, конфликт удалось уладить. Татьяна Васильевна позднее в своих воспоминаниях писала о работе в комиссии по охране памятников культуры, которую нашел для нее отец Павел, но моральная ситуация в семье была не менее тяжелой, нежели в пору недавних «опытов» ее главы. Только вот бежать теперь бедной Тане было некуда…

«Какое у Тани настроение? Поцелуй ее крепко и скажи, что я ее очень люблю и очень благодарна за поддержку семьи… Бедную Таню мне очень жаль, она истинная подвижница. Истинным настроением монашеским повеяло мне от ее спокойного среди всех испытаний письма, выдержанного, проникнутого глубокой верой и любовью. Я ее бесконечно люблю и уважаю», – писала из монастыря сестра Вера сестре Надежде.

Летом 1918 года Розанов отправил письмо в Совет Московского общественного управления архивным делом с просьбой зачислить его на одну из открывающихся должностей, описав в заявлении свой жизненный путь и делая акцент на работе педагогической и чиновничей, а о реакционном «Новом времени» благоразумно умалчивая, но на службу его все равно не взяли.

Больше успеха имело другое обращение.

«В Литературный Фонд.

Прошение о пособии коллежского советника

и газетного сотрудника Василия Васильевича Розанова.

Находясь в безвыходном положении вследствие полного прекращения какого-либо заработка, имея 63 года и страдая склерозом головного мозга, угрожающего мне постоянным ударом по приговору лечивших меня в Петрограде врачей А. И. Карпинского, Леон. Роб. Шернваля и Ал. Ст. Жихарева, – обремененный семьею из больной жены и пяти человек детей, – прошу покорно Литературный Фонд изыскать какой-либо способ длительно помочь мне дожить печальный остаток дней, посвященных всецело литературе. И в случае, если бы Литературному Фонду удалось назначить мне пособие, прошу выслать оное по адресу:

Сергиев Посад, Московской губернии Красюковка

Полевая улица, дом священника Беляева

Василию Васильевичу Розанову.

С почтением остаюсь Василий Розанов

28 июля 1918 года».

Помощь была оказана, хотя и небольшая. Возможно, именно благодаря этим пособиям в розановских последних записях изредка появлялись строки, напоминающие лучшие страницы «Уединенного» и «Опавших листьев»: