Сказки между делом

Сказки между делом

Галина Кузнецова в известном «Грасском дневнике» (25 июля 1929 года) рассказывает, что обедавший у Буниных бывший русский посол в Испании А. В. Неклюдов высказал суждение, что «Россия была испорчена литературой. <…> Всё общество жило ею и ничего другого не желало видеть. Ведь даже погода в России должна быть всегда дурной, по мнению писателей». Я, рассказывает Неклюдов, «как-то указал кому-то, что у Щедрина во всех его сочинениях ни разу нет солнечного дня, а всё: “моросил дождик”, да хмуро, да мерзко. И что же? Так и оказалось. Просмотрели всего Щедрина – так и оказалось!».

Замечательно! Но что если в поисках щедринской погоды просмотреть книги писателя ещё раз? Доверяй, но проверяй! Любое обобщение, прикладываемое к тонким материям творчества да и к самой стране, России, не очень дорого стоит. Автор этих строк тоже просмотрел всего Щедрина, не только сочинения, но и письма. Так не оказалось!

А оказалось, что никакого особого «критического» или, тем более, «сатирического» отношения к погоде у Салтыкова не было. Его взаимоотношения с климатом (читаем письма) не выходят за рамки подобных отношений у любого человека: атмосферу почти не чувствуешь и не обращаешь на неё внимания в здоровье, она сильно влияет на самочувствие при недугах. Но есть и особенность: к родной погоде, как и к родной природе, Салтыков относился куда мягче, чем к климату Европы. И это понятно: на тамошние курорты он ездил уже немолодым человеком, для лечения, а курортная погода не может быть изменчивой. Любую набежавшую на солнце тучку в Баден-Бадене, Ницце или Висбадене Салтыков воспринимает очень остро.

В пору его европейских перемещений этот больной утвердился в мысли: «Не ищите климата, а ищите доктора». Он понял, что, во всяком случае, климатическое лечение – не для него. Более того, в письме из Висбадена он делает заключение: «Вообще, заграничная жизнь, как и всегда, действует на меня неблагоприятно». А уже вернувшись в Петербург, пишет М. Т. Лорис-Меликову в Ниццу: «Я полагаю, что решение приехать в Россию уже само по себе принесёт Вам пользу. Как ни благотворно ниццкое небо – впрочем, я лично нашёл его несколько коварным, – но постоянная отчуждённость от “своего” должна парализовать и самые благотворные влияния климата. Я имел честь ещё в Висбадене лично высказывать Вам мнение, что при известным образом сложившейся жизни самое лучшее – свой дом…»

При этом, как и для многих писателей, ненастье для Салтыкова было хорошим временем для работы. В художественных произведениях он изображал разную погоду – и солнечную, и скверную, в зависимости от того, о чём повествовал. Во всяком случае, ничего подобного прямолинейным аллегориям у него в погодных описаниях не найти. Ещё в ранней повести «Противоречия» есть знаменательные слова: «Я люблю её, эту однообразную природу русской земли, я люблю её не для её самой, а для человека, которого воспитала она на лоне своём и которого она объясняет» (курсив мой. – С. Д.).