Комнатка у нас чистенькая, хозяева очень симпатичные. Окна выходят на поросшую травой улицу. Большой недостаток – отсутствие сада. Из-за этого приходится все то время, которое не удается посвящать прогулкам за 3–4 версты, проводить в комнате, за пиш<ущей> машинкой или с книгой. Что же касается Аллы, то она первую неделю носилась по всей округе с этюдником, по своему обыкновению не соразмеряя своих желаний со своими силами, а теперь под действием наступившей пасмурной погоды приуныла и мучается невритными болями»⁷²³.

Как и в Копанове, электричества в Виськове не было, вечерами зажигали керосиновые лампы, готовили на керосинке. Здесь Алле Александровне самой пришлось делать мужу уколы. Она рассказывала: «В одно из пребываний Даниила в больнице медсестра сказала мне: “Если Вы при таких сердечных приступах, которыми он страдает, будете вызывать неотложку и рассчитывать на ее помощь, вы потеряете мужа через неделю. Давайте-ка я Вас научу делать уколы. Если сами будете колоть, как только ему становится плохо, сколько-то он еще проживет”.

Она учила меня делать уколы в подушку. И вот когда мы попали в Виськово, мне пришлось сделать мой самый первый укол. Даниил сказал:

– Листик, мне плохо, нужен укол.

Я вскипятила на керосинке шприц и иголку, набрала лекарство, как мне показывали, протерла руку спиртом и уколола первый раз в жизни живого человека, и еще какого – любимого. Уколола, громко заплакала и выдернула иголку. Было очень страшно. А Даниил меня успокаивал:

– Ну, чего ты испугалась? Делай укол спокойно, все правильно.

Так я, всхлипывая, сделала первый укол. Потом я колола еще много, иногда по два раза в день»⁷²⁴.

Когда погода наладилась, облака унесло, воцарило июльское солнце. Окна смотрели на широкую, поросшую клочковатой травой улицу, шедшую к озеру, на светящиеся закаты. Андреев большую часть дня сидел за пишущей машинкой, отдыхая, брал книгу. Ходить далеко ему стало трудно, а рядом не росло ни деревца. Не манил и плоский берег пообмелевшего озера. И все же иногда он отправлялся с женой на этюды. «Гуляя как-то в ближнем лесу, – рассказывала она, – мы встретили дикую горлинку на дороге. Там, в оврагах, были удивительные иван-чай и летняя медуница. Цветы стояли выше нас ростом. Господи! Как Даниил радовался! Как он всем этим цветам радовался!»⁷²⁵ В том же лесу он обнаружил «часовню, построенную ровно 400 лет назад Грозным на том самом месте, где родился Федор Иоаннович»⁷²⁶.

Однажды они отправились в монастырь Даниила Переславского, в честь которого крещен Даниил Андреев. Монастырь занимала воинская часть. «На нас очень строго и неприязненно смотрели вахтенные в воротах, – описывала Алла Александровна это паломничество. – Разумеется, о том, чтобы попасть внутрь, не могло быть и речи. В воротах мы увидели только остатки облупленных фресок и часть лика, смотревшего на нас удивительными глазами»⁷²⁷.