После китайской революции Европа считала, что Китай стоит на грани банкротства и иностранного контроля, а банкиры предвидели его «розовое будущее». В 1913 году Китайская республика решила занять сто двадцать пять миллионов долларов на цели реконструкции, предложив европейским и американским банкирам включить в этот консорциум Россию и Китай. Морганы опять создали синдикат, в который вошли Первый национальный банк, банк «Нэшнл сити» и «Кун, Лоеб и К°», решив, что примут участие в новом займе шести держав, если только их об этом настоятельно попросит правительство, и выйдут из дела, если администрация Вильсона не окажет им поддержку, как это делали предыдущие администрации. Отказав банкирам в этой поддержке, президент Вильсон заявил, что условия этого займа, похоже, почти напрямую затрагивают административную независимость самого Китая, означают возможность силовой интервенции и противоречат принципам, которыми руководствуется правительство нашего народа. Утратив поддержку правительства, дом Морганов и его соратники отказались от займа шести держав. Отрицательно относившийся к империализму в Китае, президент Вильсон вместе с тем проводил агрессивную политику на Карибах, выступал против предоставления европейцам концессий в Латинской Америке, а через шесть лет обратился к дому Морганов с просьбой вновь войти в китайский консорциум.

Глава 29. Паника 1907 года

Глава 29. Паника 1907 года

— Гхе, гхе! — откашлявшись, с важным видом сказала Мышь. — Все готовы? Тогда начнем.

— Д-да! — сказал Попугайчик и содрогнулся.

— Простите, — спросила, нахмурившись, Мышь с чрезмерной учтивостью, — вы, кажется, что-то сказали?

— Нет-нет, — поспешно ответил Попугайчик.

— Значит, мне показалось, — заметила Мышь. — Итак, я продолжаю.

В 1907 году Дж. Пирпонту Моргану было уже семьдесят лет, и многие думали, что он ушел в отставку, но они недооценивали Моргана. Почти до самой смерти он был агрессивно активен и управлял домом Морганов. Рассказывали, что о своем друге, который отошел от дел и вскоре умер, Морган сказал так: «Если бы он продолжил работу, то еще бы жил».

Возможно, эта история весьма апокрифична. В той или иной степени она относится к биографии любого капитана промышленности и финансов Америки. И все же она характерна для Моргана и других бизнесменов, которые считали его идеалом и типичным представителем которых он был. Этот человек олицетворял собой целый цикл цивилизации, был полностью поглощен своим бизнесом (который означал власть и возможность командовать другими людьми), он наслаждался жизнью и своей неизменной большой черной сигарой. А затем разразилась огромная паника 1907 года, которая застала Моргана на пике его могущества.