Двумя годами позже банк «Нэшнл сити» добился контроля над Национальным банком Гаити, что впоследствии привело прямиком к военной оккупации страны американцами (за которой последовали аналогичные действия в Никарагуа).

При проникновении в Латинскую Америку Соединенные Штаты сталкивались с торговыми и финансовыми интересами и конкуренцией европейских держав. Империалистические антагонизмы обострились, особенно в Китае. Трансформируя доктрину Монро в инструмент своего доминирования в Латинской Америке, президент Рузвельт преследовал такую же агрессивную политику и в странах Востока, особенно в отношении Китая. Он настаивал на том, чтобы Морган сохранял контроль над концессией Ханькоу — Кантон, и оказывал дипломатическую поддержку проектам Гарримана.

«Географическое положение Америки в регионе Тихого океана, — говорил Рузвельт, делая упор на то, что Панамский канал сделал Соединенные Штаты тихоокеанской державой, — позволит обеспечить мир в его водах в будущем, если только мы достаточно решительно воспользуемся преимуществами такого положения».

На что финансисты и производители заявили, что насущной необходимостью становится поиск прибыльных выходов для предпринимательства и нет более привлекательного в этом смысле региона, чем Китайская империя.

Но китайские рынки (видоизмененные после японского вторжения) уже монополизировали европейские державы.

«Сферы влияния, — говорил Томас У. Ламонт, один из партнеров Моргана, — служат для того, чтобы разделить Китай коммерчески почти на водонепроницаемые отсеки, а такие страны, как Соединенные Штаты, которым не досталось таких отсеков, не могут вести нормальную торговлю».

Когда древняя цивилизация Китая оказалась под давлением индустриализации и воинствующего империализма, эта страна в агонии переходного периода стала легкой добычей для иностранных (и местных) авантюристов, концессионеров, политических аферистов и ненасытных финансистов.

Борьба Америки за «место под солнцем» в Китае разразилась в 1909 году в форме организованного соревнования с европейскими финансистами, в котором дом Морганов (его роль стала теперь решающей) представлял американские финансовые и империалистические интересы[14].

Британские, немецкие и французские банкиры обеспечили Китаю заем на двадцать семь с половиной миллионов долларов для финансирования строительства железной дороги. Госсекретарь Нокс, разрабатывая планы займов и концессий в Китае, как часть политики «открытых дверей», решил обеспечить американское участие в этом займе на основе равенства с европейскими державами. Готовый использовать в этой борьбе дипломатию, Нокс призвал дом Морганов к финансовому сотрудничеству, и Генри П. Дэвисон, один из партнеров Моргана, направился в Вашингтон.