— Нельзя заблуждаться, Максим! Американские политики, как и Гитлер, понимают, что фюрер смотрел на Восток именно потому, что весь политический опыт в Европе говорил, что славяне за свою более чем тысячелетнюю историю были помехой многих устремлений со стороны Запада — военных, религиозных, экономических.

— Сдерживающая сила, Николас?

— Да, Максим.

— И это не по душе Западу? Какому Западу? — уточнил я.

— Не будь бы Советской России, все равно Запад искал бы и создавал условия противостояния, причем активно-агрессивного в отношении России, славян, православия.

— Николас, ведь в первые дни февральской революции в семнадцатом году Германия искала союзников против новой России. В лице Франции… Но не вышло, а потом — тайный союз между Германией, Польшей и Францией. Это уже в тридцать втором, за полгода до прихода Гитлера к власти. Это убедительно?!

— Не только это. Есть еще примеры, включая август тридцать девятого года, когда Англия и Франция подталкивали Германию и СССР к войне друг с другом. Но я не об этом, а о сегодняшнем дне, в середине семидесятых…

Я понимал, что речь идет о чем-то более глобальном, чем предыдущие концепции и программы в отношении нас. Но о чем? И то, что я услышал, сильно насторожило меня и вызвало беспокойство в первую очередь теми трудностями, которые могут у меня возникнуть при реализации сведений внутри разведки.

— Вот что, Максим, вашим руководителям стоит задуматься о тенденциях Запада в отношении развала социалистического лагеря. Позавчера была Венгрия, это 1956 год, вчера — Чехословакия, 1968. Завтра — Польша. Я тебе говорил об этом и, судя по тенденции, это будет в 1980 году.

— А тенденция, Николас, кратная двенадцати годам? — подсчитал я. — И тогда в 1992 году — еще кто-либо?

— Если не Советский Союз — главный враг Америки, — мрачно молвил Барон. — Тогда — развал Варшавского договора и… ничто уже не будет препятствовать амбициям США. Это меня больше всего тревожит, Максим!

Я молчал, не смея возражать моему многоопытному другу еще и потому, что его аргументы историка и аналитика базировались на глубокомысленных заключениях.

Забегу в будущее. С той беседы прошло почти двадцать лет, и я сам углубился в историю моей службы — разведки. И не без влияния Барона стал вгрызаться в историю разведки — русской, советской, но с учетом фона международных отношений — политического, экономического и военного расклада сил.

— Штаты, управляя НАТО, пока не бряцают оружием, но как только противовеса в лице России не будет, Америка подомнет под себя ООН. Затем она начнет использовать НАТО против славянских народов и для демонстрации силы — против арабских, с которыми в конфликте Израиль, — пространно стал пояснять Барон.