Наступила ночь.

Но как смена караула уходящему солнцу предшествовало появление на небе звезды — яркой и немерцающей. Эта одинокая звезда при свете все еще не угасшего дня завораживала. Не хотелось отрывать от нее глаз. Но солнце скрылось, и звезда как бы померкла на темном фоне неба среди других звезд, постепенно взбирающихся по небосклону над Багдадом.

Через несколько часов наш Ту-154, взмыв в небо, позволил увидеть Багдад с высоты птичьего полета, каким видели его в сказках джинны и владельцы ковра-самолета.

Много городов я видел сверху в ночное время: в Старом и Новом Свете, в Юго-Восточной Азии — Дели, и в своей стране. Но Багдад оставил особый след в душе. Ибо, еще не зная географии, знал слово «Багдад». Знал и познавал Восток из фильмов «Багдадский вор», «Синдбад-мореход», «Али-баба и сорок разбойников», из «Сказок Шехерезады» и других великих наследий восточного эпоса.

Это была встреча и с детством, так думал я, сидя в лайнере, уносящем меня в сторону Москвы.

А там были короткий устный отчет, развернутая аннотация полученных материалов и план-обоснование очередной встречи с Бароном. Просмотрев материал об устремлениях США на ближайшие десятилетия, генерал и шеф НТР грустно заметил:

— Я ознакомился с твоей запиской «1956, 1968, 19…» и так далее. Две точки можно соединить прямой, но не дай Бог, если она будет продолжена. Не дай Бог, Максим! До третьей, а это, судя по бумагам Барона, Польша и неизвестная четвертая, в 1992 году?! Не дай Бог!

— Тогда, Михаил Иванович, или мы прохлопали это дело как разведка… или ошибаемся?!

— Не береди душу, Максим.

Я понял, что сообщения от Барона и, возможно, не только от него, тревожат душу добросовестного генерала. Более того, думал я, а вдруг он в этом вопросе один? Один воюет с каменной стеной… равнодушия? Или профессиональной безответственности!

«Контрольный эксперимент»

«Контрольный эксперимент»

Мой генерал нервничал. Как я понимал, информация, которую условно можно было бы назвать «1956–1992?», о сверхсекретных мерах американцев против стран социализма тревожила его профессиональное сознание и чутье. Он понимал, что соприкоснулся с угрозой, которая может быть опасностью для Советского Союза, причем такой, с которой наша страна не сталкивалась никогда. Его профессионализм требовал действия.

— Думай, Максим, как выехать в Лондон, тем более что по линии операции «Схватка» это необходимо: нужно проверить, не обмениваются ли канадцы сведениями о «московском агенте» с англичанами.

— После моего визита в Штаты мы поняли, что там обмен такой информацией между канадской спецслужбой, ЦРУ и ФБР налажен. Американцы информировали канадцев о моем визите в Нью-Йорк. До этого, побывав в Бельгии и ФРГ, выяснилось, что канадцы с их спецслужбами не контактируют, по крайней мере, по моему вопросу, — напомнил я генералу.