Крыть было нечем, и я встал, подошел к стойке бара и заказал еще виски.

— Зачем вставал — позвал бы официанта? — спросил Барон.

— Так — надежнее.

— Надежнее в чем?

— Скрыть смущение от проигрыша, — ошарашил я Барона, который только замотал головой от такой логики.

Нам принесли виски, но Барону — двойное. Он поднял на меня глаза, а я показал на свой и поднял один палец, затем, указав на его бокал, поднял два пальца.

— Один — два!

Он все понял и произнес по-русски:

— Пуская тебя будет жалко! Понял, Максим!

Я обрадовался и воскликнул:

— Теперь: два-два, Николас!

— Почему?

— За твое знание русских поговорок: «пускай тебе будет хуже!» Вот так-то, сэр! — съехидничал я.

Пикировка продолжалась и вносила колорит в наш теплый вечер, фактически, может быть, прощальный — никто из нас не знал: будет ли встреча еще раз.

К блюду аборигенов придавалась зелень, кечап, ассорти из перца, лука и еще чего-то мало нам известного, но весьма острого.

— Знаешь, Максим, я бывал на Востоке — здесь все жирное и зелень острая. Готовься к «пожару» в желудке и потому не увлекайся.

— Зальем «пожар» виски, — риторически произнес я и замолк.

К нам торжественно шел сам повар, о чем свидетельствовал его белоснежный колпак. Он нес блюдо с чем-то, горящим голубым огнем. Через несколько секунд повар ловко разделил, точнее, раскатал «блюдо аборигенов» по нашим тарелкам, оставив несколько штук на блюде.

Меня интересовал пока не вкус, а размер.

— Ничего особенного. Обычный размер, — сделал паузу Барон, — с утиное…