О канадце Брайане Малруни было сказано, что это «проницательный политик, хотя он может показаться слишком болтливым и поверхностным. Его легко недооценить… Симпатичный и очень обаятельный, как настоящий ирландец»[282].

Британским министрам было рекомендовано проявлять осторожность при обсуждении образования индийского премьер-министра Раджива Ганди, который все еще «очень переживал» из-за того, что не сумел получить диплом в Кембридже. Сэр Линден Пиндлинг, принимавший саммит в Нассау, был «невероятно активен и умен». Но едва ли можно было удивляться тому, что против него проходили демонстрации. «Он приобрел себе роллс-ройс и особняк на улице Миллионеров и стал ничуть не меньше виновен в грехах гордыни и нетерпимости, как и остальная верхушка ПЛП[283]». Последним лидером из присутствовавших на мини-саммите был Роберт Мугабе из Зимбабве, к тому времени считавшийся мудрым и мягким руководителем в Содружестве, из которого он впоследствии был изгнан. «Марксист-ленинист, но признает, что эту философию необходимо адаптировать… Не выступает категорически против белых, однако склонен делать необдуманные заявления. Предан своей жене Салли, которая может хоть как-то повлиять на него».

Таков был список приглашенных на первый «рабочий обед» Королевы. Брайан Малруни позже записал в дневнике, что Королева прибыла «в превосходном настроении», рассказывала много забавных историй об Играх в Эдинбурге и «легко болтала со всеми». Королеву явно беспокоил Кеннет Каунда, так что она даже поинтересовалась у Раджива Ганди:

– Как там наш эмоциональный?

Несмотря на не слишком удачно прошедшую встречу с миссис Тэтчер ранее, Малруни отметил, что «КК», похоже, пребывал в отличном настроении, не в последнюю очередь потому, что он «обожает королевскую семью». В какой-то момент руководитель Замбии нарушил протокол, желая поднять тост за королеву-мать, которая вскоре собиралась отметить свой восемьдесят шестой день рождения.

Сэр Уильям Хезелтайн был одним из немногих присутствующих чиновников, он помнит, что сидел рядом с Мугабе.

– Должен признаться, мне он показался весьма обаятельным, – говорит он. – Однако я заметил, что атмосфера была довольно напряженной. Это было трудное время для миссис Тэтчер, которая оказалась не в ладах практически со всеми членами Содружества.

Не было ни речей, ни повестки дня. Все прекрасно понимали, что сам факт того, что Королева приехала из Шотландии, чтобы провести этот странный, единственный в своем роде вечер – по королевским стандартам, практически ужин на кухне, – уже о многом говорит. Сонни Рэмфэл написал в своих мемуарах, что идея этого обеда полностью принадлежала Королеве и была придумана с целью «сломать лед» перед сложными переговорами по Южной Африке: «Мысли Королевы были ясны: в Содружестве не должно быть разногласий по этому вопросу. Это был призыв к единству в критический момент». Джеффри Хау, тогдашний министр иностранных дел, позже описал это как «преднамеренный ход Королевы, предпринятый, чтобы напомнить всем нам о том, что мы обязаны ладить друг с другом».