Таким образом, сартовская собака всегда живет голодом, но голод, как известно, не тетка, научит пироги есть. Сартовскую собаку пироги есть он не научил, но зато в совершенстве приспособил ее к поеданию фруктов, початков кукурузы и даже человеческих экскрементов. Здесь не только не редкость поедание собаками опавшего с деревьев урюка, но даже наблюдались случаи, когда собака вскарабкивается на тутовое дерево и ест ягоды. Мы боимся, что нам не поверят, но мы можем указать даже и на кишлаки, где эти случаи повторяются наиболее часто; это горные или, вернее, предгорные кишлаки Чустского уезда, в которых тутовые деревья разводятся главным образом для сбора с них ягод, идущих на приготовление патоки-ширны (или шинны) и тут-талкана, нечто вроде тутового толокна.

На полях, удаленных от селений, кукурузу приходится окара-уливать от диких свиней, а в кишлаках не знают, что делать с собаками, многочисленными и истребляющими молодые початки кукурузы, разводимой на огородах.

В киргизских аулах, где никаких отхожих мест не имеется, поражает полное отсутствие человеческих экскрементов, пожираемых собаками.

Женщина, ее характер, привычки, знания и поведение в отношении окружающих

Женщина, ее характер, привычки, знания и поведение в отношении окружающих

В общем характер туземной женщины следует назвать живым и в высшей степени веселым; горе, тоска постигают, конечно, время от времени и ее, но она никогда не поддается им подолгу. Даже при самых крутых материальных и нравственных обстоятельствах жизни она никогда не прочь поболтать, посмеяться, спеть песню, которую, особенно в молодые годы, она напевает и мурлычет чуть не постоянно. Правда, что иногда она напускает на себя слезливость, но слезливость эта, всегда напускная, деланая, проявляется ею в тех только случаях, когда может так или иначе служить орудием достижения той или другой цели.

Все движения ее быстры, иногда даже порывисты, но никогда почти они не бывают угловаты. С самого раннего возраста девочка следит уже за своими движениями, стараясь придать им оттенок условной, местной комильфотности[426]. Оттого большая часть не только движений, но даже и всего поведения женщины далеко не просты и не естественны. Она любит, например, ходить скоро, но приличие, зиждущееся на основах религии, запрещает ей сильно выдвигать при ходьбе ноги, размахивать руками и пр. (Коран. Глава 24. Ст. 31). Оттого и самая походка ее приняла совершенно особый, ей только свойственный характер. Она быстро перебирает ногами, делая маленькие шаги, причем не только руки, но даже голова и плечи остаются почти совсем относительно неподвижными. Отпечаток такой же сдержанности лег на многие проявления и ее нравственного я. Не только женщина, но даже и девочка лет 10–12, получив, например, подарок, приводящий ее в действительности в полный восторг, никогда и ничем это не выкажет; очень часто она даже и не поблагодарит за него. Последнее она сделает тогда только, когда подарок этот играет роль милостыни или материальной помощи. Если это платье, обувь или украшение, то самое большее, что она позволяет себе сделать, это надеть их сейчас же, чем дает понять, что подарок ей нравится. (То же принято и у мужчин). Если подаренную вещь надеть нельзя, то она ограничивается тем, что показывает ее окружающим, причем нередко сопровождает это таким жестом руки и такой улыбкой, уменью состроить которую позавидовала бы, может быть, не одна из наших наизавзятейших кокеток. По этому поводу заметим, что у многих сартовских женщин и девушек уменье выражать свои впечатления движениями губ и бровей доводится иногда до высокой степени совершенства. Желая, например, сделать вопрос, она молча чуть-чуть приподымает брови кверху и делает это так ловко, что действительно всякий другой вопрос с ее стороны становится вполне лишним, так как лицо ее само по cебе в совершенстве изображает знак вопросительный.