Приведем еще пример. Разодрались два сарта; разодрались, конечно, не â la russe[430], т. е. без вышибания зубов, без сворачивания скул и другого членовредительства, а чинно, по-сартовски. Драка эта происходила приблизительно так: сначала оба из-за чего-то поругались, причем один упомянул о матери; другой не спустил и к матери присовокупил дочь; после этого досталось всем, и отцу, и деду, и могиле прадеда и опять матери, и, наконец, чалме и тюбетейке; тогда, придя в заправский азарт, они схватили друг друга за ворота, стали кричать еще громче, порвали рубахи и менее увертливый получил две плюхи, на память о которых остался синяк под глазом и царапина на левой щеке. Поплатившись целостью рубахи, получив синяк и царапину на щеке, сарт считает себя не только побежденным, но даже и изобиженным. Он кричит: «Вай-дод» («караул»). Около дерущихся собирается толпа; лишь очень немногие подзадоривают; большинство стремится к умиротворению.

Освободившись от противника, успевшего дать ему на прощанье еще и подзатыльник, побежденный начинает выть, иногда совершенно по-бабьи, и просить присутствующих быть свидетелями оказанной ему несправедливости. Учуяв кровь, он размазывает ее по лицу, иногда нарочно расковыривает царапину, дабы добыть оттуда несколько лишних капель, необходимых ему для надлежащего татуирования, искусственно приводит свое одеяние в возможно безобразный вид и тогда только, найдя, что он вполне достаточно замаскировался, отправляется к начальству искать правосудия. Через полчаса на базаре рассказывают, что в такой-то улице происходила страшная драка – «джуда уруш булды!» (Считаем нужным заметить, что драки, подобные вышеописанной, в общем далеко не частые, происходят только среди простонародья. Мало-мальски благовоспитанный сарт держит себя в высшей степени чинно и ни на улице, ни в обществе никогда не компрометирует себя даже такими поступками, как излишне скорая ходьба или езда, излишне громкий разговор, пение, свист и пр.).

Сидит несколько приятельниц. Одна, наиболее бойкая, начинает повествовать, как ее на днях бил муж. «„Играй, – говорит, – на дутаре”. А я говорю: „Не стану“. – „Играй!“ – „Не стану“. – „Играй, а то отлуплю“. – „Не стану“. Как начал он меня лупить нагайкой; уж он бил, бил, а я все молчу; потом к столбу привязал; опять бить начал, а я опять молчу. Вся спина в синяках – вот хоть посмотрите». Смотрят – никаких синяков там нет. «Так ведь он меня бил-то две недели тому назад, теперь уж синяки прошли; а тогда страсть что такое было; вся спина синяя; смотреть страшно!»