Почти во всех туземных городах имелись (и имеются) так называемые «ногай махалле»[485], татарские кварталы, издавна заселенные татарами, разновременно эмигрировавшими сюда из России, главным образом с Урала и из Поволжья[486]. Привыкнув в России к оседлому образу – жизни и эмигрировав затем в Среднюю Азию, эти татары естественным образом старались найти приют и обосноваться среди оседлого же местного населения, сартов, а не среди кочевников. Вместе с тем сарты, не отказывая эмигрантам-татарам в убежище как единоверцам, мнимо гонимым неверными[487], во-первых, относились к ним всегда несколько презрительно, как к люду, недостаточно строго соблюдающему все требования и постановления шариата и недостаточно знакомому со всеми тонкостями схоластической мусульманской науки, а во-вторых, непрестанно сталкиваясь с татарами на поприще местной торговли, сарты и в этой сфере всегда имели над ними весьма значительный перевес. Эти обстоятельства издавна заставили татар, имея места постоянного жительства в сартовских городах, тем более что многие из них здесь же брали себе и жен, перенести свою торговую деятельность в степь, к киргизам, среди которых они чувствовали, и поныне чувствуют, себя гораздо свободнее чем среди сартов, ибо киргизы были, во-первых, еще достаточно дики для того, чтобы конкурировать с ними по части торговли, а во-вторых, очень слабы по части не только знакомства с шариатом, но даже и по части самого поверхностного знакомства с наиболее обыденными отделами мусульманской религиозной обрядности для того, чтобы не считать татар способными быть руководителями их, киргизов, в делах правоверия.

Вместе с тем, во-первых, татары, по складу своего характера и по многим своим привычкам, к киргизам стоят несравненно ближе, чем к сартам; а во-вторых, до нашего прихода сюда между сартами и киргизами шли бесконечные усобицы, во время которых татары старались соблюдать возможно строгий нейтралитет.

Все это постепенно привело к тому, что до последнего времени, когда в местной жизни многое в корне изменилось, татары, как местные, так и постепенно наезжавшие из России, были в значительной мере хозяевами киргизской степи, ибо они не только держали в своих руках значительную часть местной торговли с кочевниками, но долгое время были даже и главнейшими насадителями ислама и мусульманского книжничества среди киргизов, до того времени отличавшихся весьма индифферентными отношениями к религии[488].

В большей части туземных городов, подобно татарским кварталам, имеются также и еврейские, населенные местными, так называемыми бухарскими, евреями, говорящими на жаргоне персидского языка, причем письмена ими употребляются древнееврейские, а священный для них древнееврейский язык большинством их изучается лишь очень поверхностно, исключительно для целей богослужения[489].