— Разумеется, очень нехорошо.

— Почему?

— Знаете, я считаю, что песни пишутся только тогда, когда человек собой не удовлетворён.

— Когда вы пишете песни, вы действительно думаете о том, о чём поёте?

— Нет, я не думаю. Песни создаются не от интеллекта, я считаю. Не от сознания. От чего-то другого. У Хлебникова есть стихотворение «Когда конь умирает — дышит. Когда умирают боги — солнце гаснет. Когда умирают люди — поют песни».

— Типа «поэту нужно страдание». Так?

— Да, что-то вроде. Хотя я не мазохист, конечно.

— Вы себя считаете больше поэтом или музыкантом?

— Я больше поэт, несомненно. Более того, я не занимаюсь искусством вообще. То, что я делаю, не искусство. Это, скорее, из области секты, создания новой религии. Всё, что мы делаем, — это создание новой цивилизации. А она, не то что наша, но и на Западе закончилась. Наша попытка — попытка создания её. Даже не цивилизации, а новой, живой культуры. Моя здесь задача — сделать максимально всё, чтобы этот процесс ускорить.

— Как вы видите рок будущего?

— Считаю, рок закончился. Его нет. Его нет уже очень давно. На Западе его нет с 70 года. У нас — где-то с 88-го. А я застал ещё то время, когда рок у нас был действительно живой.

— Рок в вашем понимании что?

— Скажем так: каждое десятилетие возникает определённое движение молодёжи, которое воплощается через что-то: поэзию, музыку, искусство… Каждый раз что-то, что чего-то стоит — это нечто, выходящее за определённые рамки. Это всегда шаг влево, какая-то ломка. Что сейчас сделали панки на Западе? Создали новую волну, что сейчас называется попс. Через года три, когда возникает новая волна, цивилизация приспосабливает её к себе, съедает.