В Квебеке события развивались в пользу плана Моргентау. С одной стороны, Черчилль выразил крайнюю озабоченность экономическим положением Англии после войны, местом его страны в Европе. С другой стороны, посол Гарриман сообщал из Москвы, что русские крайне озабочены гарантиями своей безопасности в Европе. Моргентау сказал в эти дни Рузвельту: «Россия боится того, что мы и англичане собираемся заключить «мягкий» мир с Германией и восстановить ее как будущий противовес России». В свете этого, демонтаж германской мощи виделся логическим ответом, удовлетворяющим и англичан и русских.

Присоединение Черчилля к «плану Моргентау» повлияло на решение Рузвельта выбрать для оккупации юго-западную часть Германии. (Прежде он настаивал на северо-западе, где имелся более открытый доступ к портам). Во-первых, он пришел к заключению, что получение Англией (привилегированным, но ослабевшим союзником) зоны оккупации в непосредственной от себя близости укрепит ее общие европейские позиции. Во-вторых, и это, видимо, самое главное, он утвердился в мысли, что размещение американских войск в южной Германии, граничащей с Чехословакией, Австрией, Францией и Швейцарией даст Соединенным Штатам несравненно более мощный европейский рычаг. Присутствие США станет не маргинальным, а ключевым фактором европейской ситуации. Черчилль рад был этой перемене – он желал иметь германский северо-восток в качестве гарантии от восстановления германского флота. Он также думал о тесном союзе с Голландией. Он размышлял и о более широком союзе. Премьер-министр говорил Элеоноре Рузвельт и адмиралу Леги 19 сентября, что «единственной надеждой на длительный мир является соглашение между Великобританией и Соединенными Штатами по предотвращению международной войны посредством использования объединенных вооруженных сил».

Именно в эти дни президент яростно отстаивал в своем окружении идею, что для США в послевоенном мире нужна сильная Британия, необходимо «восстановление гражданской экономики Соединенного королевства и восстановление английского экспорта». Неделю спустя после второй квебекской конференции Рузвельт говорил своему помощнику о «необходимости сохранения Британской империи сильной».

* * *

Возможно, что, когда Черчилль принял решение вступить в союзные отношения с Советской Россией, он полагал, что сутью этой политики будет поддержание России на плаву до тех пор, пока Великобритания и США не сумеют склонить чашу весов на свою сторону. История распорядилась иначе. Именно СССР стал той силой, которая сокрушила Германию, и от нее – а не от Британии – через три года больше всего зависела расстановка сил в Европе. Оказался неоправданным расчет Черчилля на то, что, в конечном счете. Россия и Германия взаимно ослабят и нейтрализуют друг друга. В этом плане нужно сказать, что Черчилль (как и его американский партнер Рузвельт) не сумели оценить потенциала Советского Союза. Среди ближайших советников Черчилля возможно лишь лорд Бивербрук полагал, что участие СССР в войне будет решающим фактором.