* * *

Если читатель желает динамичного линейного повествования — то вот, пожалуйста, мемуары. Но я-то не видела. Меня там не было. Я так не люблю выдумывать!

«Часть „великих стариков“ взбунтовалась:

— Ливанова в худруки?! Никогда!

И по накатанной дорожке — звонок министру культуры Фурцевой:

— Екатерина Алексеевна, караул! Злодей Ливанов хочет единолично узурпировать власть!

Он якобы уже составил „проскрипционные“ списки на разгром элитарной верхушки труппы. Короче, грядет что-то вроде наполеоновского переворота „18-го брюмера“. Спасите театр, Екатерина Алексеевна! Дайте нам кого-нибудь в руководители! Кого угодно, только не Ливанова! И не из наших! Кого-нибудь со стороны. Поэнергичней, помоложе.

Вот хотя бы Ефремова из „Современника“. Он молод, талантлив, с опытом, нашей школы. В свое время после окончания института мы его не принимали в театр. Теперь пришло время исправлять ошибку»[25].

— Я понимаю, что было по-другому (мне трое рассказывали каждый свою версию как самую точную), но сопротивление… ледяной сквозняк…

— Вернуться во МХАТ я был обязан. И никогда из него не уходил. Не было дня, чтобы я не думал о Станиславском и жизни человеческого духа на сцене. Основная трагедия моей жизни, моего духа — открытие, что блистательная, великая формула ансамблевого театра может не подходить даже самым, казалось бы, близким мне людям. Прекрасным артистам. Великолепным мастерам. Могут сложиться обстоятельства, когда им не нужно общение на сцене и вне сцены. Потом то же выяснилось и в масштабе страны.

МХАТ — вселенная, которую не охватить, особенно постороннему. МХАТ вмещает историю века. Ефремов — это МХАТ. Во всех частностях и в целом. Он руководил им тридцать лет. Он учился в Школе-студии МХАТ. Он создал «Современник» из своих собственных студентов, которым преподавал в Школе-студии. Он даже на работу в «Современник» оформил их всех через договоры с МХАТ.

Став главным режиссером, человек обязан поставить некое действо, заявить о себе, утвердить свою линию. Для великих стариков он сделает «Соло для часов с боем». Но сначала — в 1971-м — выйдут спектакли: «Дульсинея Тобосская» (пьеса А. Володина), «Последние» (пьеса М. Горького), «Потусторонние встречи» (пьеса Л. Гинзбурга), «Валентин и Валентина» (пьеса М. Рощина). Все, кроме Горького, — современных авторов, на современные темы. Даже ироничная пьеса Володина, тоже ставшего для Ефремова своим, лишь для виду про XVII век (кстати — эпоха Сирано), на деле ее герои — тоже современники и мучаются проблемами «развитого социализма». Революционного в этом мало, но новое есть, и на это новое, как мухи, тянутся журналисты.