Видение может материализоваться в сознании коллективного читателя, если он поверит и не проверит: почему кто-то говорит что-то. Например, некогда лучший друг, а потом, пожалуй, уже враг Виталий Яковлевич Виленкин в марте 1978 года сказал актеру Владлену Давыдову, когда тот был у него дома в гостях:

— Удивительно ваше уникальное отношение к Ефремову и, главное, ведь без взаимности. Не надо этого сближения. Он страшный человек и по природе своей предатель. Он всех предавал жестоко и подло. И вас предаст и продаст… запомните это и не обижайтесь на меня. Но я должен был вам это сказать.

Виленкин не принял пьесу «Иванов», поставленную Ефремовым, где Смоктуновский играл главную роль. Виленкин считал, что «скучно он играет и бессмысленно — это катастрофа. Хочется, чтобы все это скорее кончилось…». По катастрофической ноте высказывания, абсолютно несправедливого к прекрасному актеру, слышен грохот чего-то кошмарного, вой вселенского хаоса. Обрушение былой любви Виленкина к Ефремову, слова о жестоких предательствах — к этому долго был прикован мой интерес. Всплывали добрые письма и шуточные телеграммы из пятидесятых годов, полные, скажем так, театрального юмора. Вот одно из них, от 29 октября 1951 года — на конверте написано:

«Гоголевский бульвар,

Гагаринский пер.

Д. 5 кв. 5

Ефремову О. Н.

(звонок справа,

нижний — 2 звонка)».

Далее следует текст:

«Здравствуй, Алеко! Посылаю тебе для подкрепления питие (с рецептом, которому прошу точно следовать), закузьку и несколько телеграмм, которые пришли в студию на твое имя сегодня вечером (ученики твои, очевидно, нализались в „Шарах“ и перепутали адрес). Что же ты так долго хвораешь? Перестань хворать, выздоравливай немедленно. А то скучно. И очень плохое настроение. Если куда-нибудь выйдешь, то позвони мне…»

К письму приложены, как уже заведено, телеграммы и рецепт на коньяк (0,5 по 100,0 1 раз в день).

Или уж совсем, ну очень от души:

«Из Гурзуфа. Москва МХАТ школа-студия Ефремову

Копии: 1 МХАТ — Кедрову

2 ЦДТ — Шахазизову

3 Министерство Высшей школы