— Нужно сделать все возможное, чтобы был театр. Я потому и не писал о себе книг, что надо делать дело, а мое дело — театр. Книжки с картинками — все пустое. Хотя понять можно: актер хочет славы. Он должен хотеть славы, непременно. Иначе его не выгонишь на сцену. Там ведь не только розы, там шипы. И шипов в нашей профессии больше, чем известно публике. Поэтому пусть пишут книги, пусть привирают, пусть легенды, байки — всё пусть. Под камзолом всегда кровь, но зритель не должен видеть ее.

— А говорят, что именно с мхатовского удвоения начался жгучий интерес публики к жизни звезд. Закулисье — ныне бэкстейдж — впервые показалось не через одни слухи, а через газеты. Привычка к глянцу должна же была вырасти из чего-то. Говорят, вы ее ненароком и вырастили.

— Разве что ненароком. Больше тут повлияла перестройка и объявленная Михаилом Сергеевичем гласность. Случись подобное лет на десять раньше, никто, во-первых, не узнал бы в подробностях, как делился Театр, и уж точно никто не глупил бы с буквами М и Ж. Я думал о второй труппе давно. Но представить себе, что такое реформа министерства в советское время — а МХАТ, по сути, сам был и театральным министерством, и театром, подчиненным Министерству культуры, да и власти повыше. Гром общественного внимания в 1977-м был бы тихим-тихим, а в 1987-м — на всю вселенную. Мне никто не дал бы управиться с разросшейся труппой в 1977-м. Но в 1987-м, когда мне и Героя Соцтруда к моему юбилею дали, и сам юбилей пришелся на очередное (и последнее в жизни страны) празднование Великого Октября, тут уже все было по-другому…

— Фильм Марины Голдовской «Чтобы был театр» снят во время скандала. Вы это разрешили. Разделение показано в лицах, любимых всем народом. Диковинное зрелище: народные артисты на собрании, хмурятся, вскакивают, выступают, не играют, ссорятся навек. Мне и смотреть его было тяжело, и вспоминать статьи в прессе. Лучше я приведу вашу речь. Но сначала — речь Станиславского на открытии театра в 1898 году. Тексты ваших с КСС выступлений — вроде узловых станций, где формировался бронепоезд «Художественный».

* * *

Картинка времени: из личного перестроечного архива автора. Внимание: вы увидите, как жили деятели культуры. Не все, конечно, а те, кто состоял в Союзе писателей СССР или служил во МХАТ. Неплохо жили: квартиры, участки, дачи, льготы, оплаченный больничный и гонорар, на который можно жить. Литературовед Вадим Кожинов пишет мне в 1986 году: «Милая Елена! Новая дирекция ЦДЛ решила закрыть парикмахерскую. Развернулась дискуссия, темпераменту которой могли бы позавидовать самые искушенные литбойцы. Большая группа писателей написала резкий протест. Не мог бы „МЛ“ опубликовать его? Говорим и пишем о соц-быте, а сами… В. К.».