Горе из-за того, что новый директор грозит закрыть в ЦДЛ внутреннюю парикмахерскую, не поддается описанию. Юный приятель у меня спросил: а что, в Москве не было других парикмахерских? Вот именно: были. Но другие. А быть избранным и стричься у мастера, который знает о тебе все, и по творчеству, и по составу бороды, и чуть не прабабушку по имени-отчеству — это роскошь для избранных. С нею трудно расстаться.

Небольшой этюд на тему льгот для писателей: аналогия с государственным театром прямая. Даже в поразительные годы перестройки, которые так и просятся на полотно и уж тем более на перо — пожалте в литфондовский Дом творчества на 24 дня бесплатно. В камерном Голицыне была атмосфера утонченности. В роскошной Малеевке можно было ломтями резать чудотворную тишину, поднимавшую творческий дух непередаваемо. О, знаменитый круглый белый фонарь на прогулочной дорожке: «Тихо! В спальном корпусе идет работа!» Не передать вкус укропа, который щипали за пять минут перед подачей на стол. Незабвенен творог из собственного малеевского хозяйства. А карпы в прудах, сверкающие боками в ожидании жаркого свидания с домашней сметаной литфондовской сепарации! А старинное зеркало во всю стену столовой! Переделкино значительно ближе к Москве, но кухня была много хуже малеевской. Я любила Малеевку. Теперь ее нет: убили.

У Черного моря ждала писателей жаркая Пицунда с Домом творчества; у прохладного Балтийского — аристократичные Дубулты и тоже Дом творчества. Особо пронырливые ездили в Швецию, на знаменитый Готланд (события фильма Тарковского «Жертвоприношение» происходят именно на этом острове), тоже в дом и тоже творчества. Быть писателем о ту пору означало все лучшее: и сыт, и пьян, и нос в табаке. А если напился более чем в хлам, то тебя не сдавали в ЛТП, а укладывали проспаться прямо в ЦДЛ. Если ты, сопротивляясь дружескому сервису, бил доброжелателей в лицо или куда похуже, тебя понимали как нигде никого. Мусор из избы почти не выносили. Зачем! Ты проспишься и покажешь всем им. Ты можешь проснуться знаменитым, если утром вышел журнал с твоей повестью (поэмой, подборкой и прочее). Стать знаменитым от одной публикации — это не сказки. Эффективность авторского жеста и правда была. Главное — проснуться.

Захочешь развить успех, потянуло в дорогу — бери творческую командировку и катайся по городам и весям, о чем впоследствии напиши отчет на полстраницы. Его положат в папку, а потом в правление придет журналист из «Московского литератора», возьмет отчетные материалы за месяц, кто и куда ездил, и напишет двести строк обзора в рубрику «Писатель вернулся из командировки». Даже если командированный за счет союза писатель напишет лишь отчет для папки (то есть не роман, не повесть и даже не зарисовку), он не будет заклеймен как растратчик. Ничуть. Не пришло вдохновение — придет в следующий раз. Вдохновение — хрупкая материя, знаете ли. Надо переждать, отвлечься, поговорить с коллегами: «Вот почему лошадь Вронского звали Фру-фру? Потому что молодой офицер любил женщин! Фру-фру в переводе — шелест многослойных шелковых юбок, сопровождавших и предвосхищавших появление элегантной дамы…» Кураж необходим. Азарт.