Цитата характерна для тех лет: глубоко старосоветские люди, привыкшие читать между строк до перестройки, но вдруг освоившие прямое чтение и быстро привыкшие к прилюдному поиску правды в СМИ, не успели сообразить, что девяностые — это уже другое время. По инерции даже взрослый, умный, талантливый человек продолжает верить медиа, авторитетным станциям и даже мысли не допускает, что в действительности что-то могло быть не так, как смонтировано для репортажа.
Те же проблемы встали перед театральными деятелями. Особенно страшен внутренний разлад: когда хочешь сказать правду — и уже не знаешь, кому и какую. Мэр Москвы Юрий Лужков дал в те дни интервью «В мирное время Москва не знала таких потерь», где абсолютно верно заметил: «У меня ощущение, что многие беды можно навлечь, муссируя их на телевидении, в прессе». Наступало время новых отношений между обществом и СМИ, общество спектакля:
В ноябре 1993 года Борис Ельцин вручил орден Дружбы народов Олегу Ефремову и Олегу Табакову (ректору Школы-студии МХАТ). По той же прекрасной инерции жизнь в обществе продолжалась в привычных декорациях: деятели культуры — молодцы и начальство одобряет их заслуги орденом. Еще никто из персон, упомянутых в данном абзаце, не подозревал, что через шесть лет (31 декабря 1999 года) Ельцин уйдет в отставку, Ефремов той же осенью уедет лечиться во Францию и там узнает, что подлечиться можно, но оперироваться нельзя, поскольку вдобавок к эмфиземе обнаружен застарелый туберкулез легких, а Табаков в 2000 году станет руководителем МХТ и до конца дней своих будет формировать продюсерский театр. То есть Ефремов как апостол Станиславского — это режиссерский театр, а Табаков — уже продюсерский, и с этим уже ничего нельзя было сделать в том 2000 году, когда один Олег сменил другого на посту руководителя МХАТ им. Чехова в Камергерском переулке.
В декабре 1993 года была избрана Государственная дума и принята новая Конституция. В ней все прекрасно и возвышенно. Прав и свобод сколько угодно. Я люблю в ней статью 13 особенной любовью. Вот ее начало: