Представители высшей знати имперской России не пользовались в молодом демократическом государстве никакими привилегиями и отнюдь не вызывали сочувствия у властей. В трудных ситуациях им приходилось искать защиты и помощи у бывших светских знакомых. Генерал Маннергейм казался им всемогущим. Осенью 1920 года к нему обратилась бывшая фрейлина императрицы Татьяна Мятлева[291].

Т. Мятлева – Г. Маннергейму

15 октября 1920 г.

Глубокоуважаемый Генерал!

Позволяю себе обратиться к вам за помощью и покровительством, когда-то лично знакомая с вами в Петербурге, а теперь беженка оттуда сюда, подобно многим моим друзьям. Но большинство их уже проехало дальше, а я здесь в большом затруднении, и если бы не приютили меня временно в Тюрсове Шереметевы, то я бы совсем погибала, выйдя из карантина.

Я сюда ехала, т. е., вернее, спасалась на лодке морем с опасностью жизни, имея в виду поселиться на озере Сийма близ Ст<анции> Вуоксениска у моего лучшего друга – княгини Ольги Алексеевны Оболенской; а теперь вот уже больше месяца мне не дают разрешения туда проехать на жительство. Я два раза подавала прошение Выб<оргскому> губернатору: во-первых, через комендатуру, а затем через Уесикирского ленсмана, с приложением к этому прошению поручительства за меня нескольких местных крестьян и двух финских подданных из интеллигенции. Ответа я еще вовсе не получила; но княгиня Оболенская передала мне по телефону, что Выбор<гский> губернатор не хочет меня к ней пустить, говоря, что, согласно предписанию, ему сделанному из Мин<истерства> Внутр<енних> Дел, он должен выселять русских из Выборгской губ., а не водворять их там.