Словно в утешение ему шлют письмо со своей дачи во Внукове соседи по московскому дому на Тверской — сталинская кинозвезда Любовь Петровна Орлова и ее супруг кинорежиссер Григорий Васильевич Александров. «Дорогой соседушка — любимый большой художник Александр Александрович! Вернувшись в Москву, спешим, горячо приветствовать, поздравить с великолепной выставкой вашего мастерства, с успехом вашего юбилея, с высокими наградами и званиями — с торжеством вашего большого искусства, которое мы любим и ценим! Ваши, Любовь Орлова и Григорий Александров»[250]. Письмо датировано 11 июня 1969 года.

После вернисажа Елене Павловне позвонили из Отдела культуры ЦК КПСС и сообщили, что Александру Александровичу присвоено звание Героя Социалистического Труда — самая высшая невоенная награда СССР. Извинились, что «по техническим причинам не успели к 21 мая». Приведем полностью цитату из воспоминаний Елены Павловны: «Я вся в слезах, объясняю им, что Александр Александрович в плохом состоянии лежит в больнице. Меня успокаивали, что у нас, мол, достойная медицина и его обязательно поставят на ноги. Я помчалась в больницу. Там дежурила его сестра, с которой мы менялись поочередно. Мужу было плохо. Меня он, кажется, узнал, но, когда я поздравила его с награждением, он смотрел на меня непонимающими глазами и, думаю, что так и не узнал о присвоении ему звания Героя. Награду в Кремле получала за него я»[251].

В ночь с 11 на 12 июня 1969 года Александр Александрович Дейнека скончался. Прощание с прекрасным мастером живописи, графики и скульптуры, ставшим, возможно, одним из самых великих художников нашего Отечества ХХ века, проходило в залах Академии художеств на Кропоткинской (ныне Пречистенке) среди созданных им картин и скульптур, во время продолжающейся персональной выставки. Вот как описывал дни прощания с Дейнекой Иван Рахилло:

«…Он лежит будто в плывущей лодке, озаренный незакатным солнцем, строгий, задумчивый, окруженный своими героями — моряками, шахтерами, летчиками, партизанами, трактористами, чьи образы запечатлены в его выставочных работах. Лежит и слушает, что о нем говорят его друзья и товарищи.

— Он был художник-философ. Его знал весь мир. Пройдут века — он будет вместе с народом, с жизнью, которую всегда горячо воспевал!

— Даже в трагическом он умел видеть победу жизни!

А близкий друг, украинский художник, убежденно роняет:

— Вот шо скажу: не идет ему умирать! Да, не к лицу тебе, друже, лежать в этой узкой лодке, хотя и везущей тебя в бессмертие… Встань, оглянись, подойдем-ка лучше к этому столику в углу зала, где открыта книга отзывов о твоих работах.