«Канада» давным-давно сгорела дотла. В поле на месте сортировочного склада, где работали, пытаясь изо всех сил продержаться, многие из выживших узниц, сохранились лишь ряды остатков цементного фундамента. Там, где должны быть руины крематория-5, теперь голая земля. Рядом – та самая сауна, куда прокралась Ида Эйгерман, чтобы принять душ.

Идины дочери, Тамми и Шарон, стоят посреди обширного пространства бывшего «канадского» склада и гадают, над какой из цементных плит спала их мать, а над какой – работала. В сауне они вспоминают душ, ради которого она рисковала жизнью. Мы разглядываем фотографии на мемориальной стене, и тут на нас внезапно обрушивается группа шведских старшеклассников. Зал наполняется юными лицами и голосами.

– Их мать была одной из выживших узниц с первого женского транспорта, – говорю я учителям. – Среди тех, кого в нем привезли, было 297 подростков примерно одного возраста с вашими учениками.

Школьники сразу окружают сестер – представительниц второго поколения. Среди белокурых шведов есть дети африканских беженцев, и сестры рассказывают собравшимся о том, что довелось их матери пережить после войны, как она была беженкой, как эмигрировала в другую страну. Во время рассказа юные экскурсанты обнимают африканок, а те плачут вместе с остальными.

Через пару часов мы присоединяемся к Орне Тукман и Идиной внучке Даниэле у блока 25, где в 1942 году Берта, Елена и Марги возили на тележках мертвые тела. Где Элла спасла Ирену. Где Эдита оплакивала Лею. По традиции для Кадиша, еврейской поминальной молитвы, требуется десять мужчин. Нам пришлось составить миньян[85] из женщин. Взявшись за руки, мы начинаем молиться. Это – молитва за Лею Фридман, за Магду Амстер, за Аделу Гросс, за Магдушку и Нюси Гартман – за всех юных женщин с первого транспорта, со всех транспортов, которые сгинули здесь, в Аушвице.

Слово напоследок

Слово напоследок

Дорогой читатель!

Пожалуйста, прошу, ты должен понять, что в войнах нет победителей. Даже выигравшие войну теряют детей, теряют свои дома, теряют свою экономику, теряют все. Это не победа! Война – худшее, что может случиться с человечеством! Мне хотелось бы, чтобы после моих слов ты осознал произошедшее в те годы, чтобы ты услышал это не ушами, а сердцем.

О катастрофе под названием «Холокост» можно создать тысячи книг, но и они не смогут описать ее в полной мере. Никогда. Я была там. Я это прожила. И я живу с этим уже 78 лет. Я видела, как мои подруги – каждая по-своему – делали все, чтобы это вынести. У кого хватило сил на надежду? Кто продолжал бороться – не физически, а психологически? Как нам удалось сохранить свою душу? Сказать по правде, я не верила, что выживу. Но я сказала себе: я сделаю все, что смогу.