И это правда. Я никогда еще не чувствовал себя сильнее или счастливее. Это чувство и ощущение я испытываю по сей день.

Признание в том, что я гей, было лучшим поступком… Но это не значило, что 2wo добьется успеха. Альбом Voyeurs с треском провалился. Любители техно не врубились, и это был слишком большой уход от Priest и фанатов металла. С точки зрения карьеры я и сам понял, что свернул не туда.

Мы играли по клубам и на американских фестивалях перед электронщиками и любителями танцевальной музыки, и реакция была неоднозначной. Я чувствовал себя не в своей стихии. И в любом случае к этому времени отчаянно хотел вернуться к тому, что знал и любил.

Я хотел снова рубить металл.

2wo поехали в Европу. Это была катастрофа. Мы там практически ничего не продали, но, что хуже, проходил чемпионат мира.

На концерт в театре в Швейцарии мы продали двенадцать билетов, а на разогреве у нас был… телевизор, по которому показывали чемпионат мира. Пришлось посмеяться. Хотя хотелось плакать.

Мы вернулись в США, поджав хвосты, но собирались вернуться в Европу сразу же после участия в полноценном металлическом фестивале. Сидели в отеле Нью-Йорка перед рейсом, и я испытывал большую тревогу.

Я понял, что, если поеду на европейский металлический фестиваль с 2wo в шубе и с крашеными ногтями и буду играть вычурную странную танцевальную музыку… В глазах фэнов больше не буду богом металла Робом Хэлфордом. Я бы уничтожил свою карьеру на корню.

И неожиданно для себя решил: не поеду.

Джон Бакстер, Джон Лоури… Вся наша гастрольная тусовка собралась вокруг меня в отеле, отчаянно пытаясь убедить передумать: «Роб, мы кучу денег потратили! Оборудование уже в пути! Надо ехать в аэропорт!» Мне было плевать. Если я чего-то решил, меня бесполезно уговаривать.

Я. Никуда. Не. Еду!

Они продолжали мне докучать. Я вышел из себя. Рядом на столе лежал пульт, я взял его и швырнул в стену со всей силы. Он впечатался в штукатурку и повис на высоте трех метров над полом.

Так вам, блядь, понятнее?