В 2013 г. я отправился в Лондон на Рождество, чтобы повидать своего брата Джимми и его семью, и позвонил Полу. Того не было дома, поэтому я поговорил с его женой и дочерью и попросил Пола позвонить, но он так никогда и не перезвонил, так что дела сейчас обстоят так. И это что-то, да значит.

Я понимаю, что чертовски много работаю. Должно быть, для Стива, Пола и Глена немного кошмарным представлялось иметь дело с чем-то чуть-чуть другим, с чем-то не «с полки», типа меня. Проблемы, которые у них есть со мной, вероятно, прочно укоренены в том факте, что у них была группа до меня, и они думают, что я пришел и все испортил. Я могу судить об этом только на основании интервью, которые они все трое давали на протяжении многих лет, подразумевая, что «Пистолз» имел возможность стать отличной рок-н-ролльной группой, если бы не я. Ну, вот и все.

Так или иначе, я думаю, что стал бы творческим человеком, удели они мне или нет изначально некоторое внимание. Возможно, случились бы и лучшие варианты с другими людьми, которые, может быть, имели в отношении меня аналогичные устремления. Кто знает? Это был первый подвернувшийся мне шанс, и я целиком за него уцепился. Между нами было что-то особенное – я не могу описать, что это. Невозможно описать харизму. Но это определенно было и остается в моем сознании. Та маленькая искорка, которая, я знаю, еще тлеет в их маленьких головках. Возможно, одна из проблем заключается в том, что Пол и Глен все еще живут в Англии – Англия старит тебя так, как ничто на земле.

Я действительно хочу, чтобы мы были друзьями. Я хочу, чтобы мы уважали друг друга, но я не могу заставить их сломать этот барьер, ту стену, которая всегда стоит между мной и любым из них, по отдельности или вместе. Они просто не хотят со мной откровенничать, и это, я думаю, несправедливо. Полагаю, мне нужно научиться это принимать. В течение многих лет я терпел такое отношение, отличный результат, это определенно учит тебя выносливости и стойкости. Но я всегда прихожу к одному и тому же выводу, когда прокручиваю в голове нашу ситуацию: я сделал все, что мог, с этими ребятами, и я всегда буду любить и уважать их. И это все. Конец.

Тот год, 2008-й, и в самом деле не был для меня хорошим годом. В первые его месяцы я потерял отца. Он умер внезапно. Очевидно, он поссорился с женщиной, с которой жил, Мэри Ирвин, и ее сыном. Папа поскользнулся, ударился головой, у него случился сердечный приступ, и – он умер. Единственным утешением было то, что на вскрытии патологоанатом сказал: «Я понимаю, что это ужасно, но хорошо, что он умер так быстро, потому что у него был рак, и в противном случае он умирал бы очень медленной, мучительной смертью». Типа: «Ну да, хорошие новости, не так ли?» По-видимому, так. Это было ослепительно больно.