И Тарле писал тогда, что если этот ответ прозвучал неудовлетворительно, то вина за это лежит целиком и полностью на России, и даже более точно он подчеркивал, что «германская ставка может сейчас занимать совершенно другую позицию. [цитата]».

Он совершенно точно заявляет, что если Германия не идет на уступки, то виновата в этом русская социал-демократия, виноваты большевики, во главе со своим лидером Лениным. Тарле подчеркивал, что вся деятельность большевиков определенным образом усиливает немцев. Это был тот тезис, как известно общий тезис, который защищался всей нашей буржуазной печатью, и который чрезвычайно ясно и твердо все время защищал Тарле. Когда потом в книге Тарле «Европа в эпоху империализма» мы читаем тот же тезис, что заключением Брестского мира мы облегчили Германии ведение войны, когда мы с другой стороны ослабили позиции революционного рабочего класса, то здесь он проводит тот же тезис, который в прикрытой

форме он защищал в 1917 году, что мы виноваты в войне. Тарле все время имел определенную точку зрения. Он говорил, что неправильно его обвиняли, что в своей книге «Европа в эпоху империализма», он обвинял только Германию, что по его мнению он обвинял обе стороны. Я приведу, как в 1922 году Тарле высказался по этому поводу. Он дал статью в журнале «Былое» «Германская ориентация и Дурново»[1163]. Он там пишет «нелепые стремления Вильгельма II-го и его друзей (вы сейчас увидите, кто эти друзья), (цитата)».

Как видите, в 1922 году – это было уже в советской печати – Тарле подчеркивает тезис, что собственно Россия войны не желала, ни в коем случае и обратное могут доказывать только Вильгельм II-й или его друзья – все марксисты-историки. Он защищает твердо тезис, что Россия особенно не хотела войны, дальше Тарле разбирает, какие течения были в России по вопросу о войне.

И он пишет, что было два течения, одно консервативное, другое империалистическое. Какое из них консервативное и какое империалистическое? Консервативное течение это такое, которое понимало нужды и интересы России, империалистическое – такое, которое потеряло инстинкт самосохранения. И он подчеркивает опять, возвращаясь к абсолютизму, что:

«Бывают моменты, когда абсолютизм. [цитата].этой психологии».

Вся славянская политика царизма, – это есть какой то психологический вывих абсолютизма, который уже укрепился, но который сам себя грабит этой самой славянской политикой. Но он подчеркивает в своей статье, что даже империалистическое течение, даже страдающие психическими болезнями, даже лишенные, даже они в [19]12[19]13-[19]14 гг. не были сторонниками этого течения а также войны не желали. Он, понятно, обвиняет германский царизм полностью. Русский царизм ни в какой мере не хотел войны. Это уже доказано, не в [19]17 году, а в [19]22 году, и эту же самую точку зрения Тарле, как известно, проводил в своем курсе. При чем очень любопытно, товарищи, что потом он этот свой курс выпустил вторым изданием, и во втором издании он сделал маленькие поправки. Скажем, там где он говорил, что Россия не собиралась к войне, Тарле вставил одно слово «пока», еще не собиралась к войне.