Теперь посмотрите, как он этот тезис подчеркивает? Он подчеркивает, что этот вывод о том, что положение рабочего класса резко улучшилось, относится не только к мануфактуре, но относится ко всей промышленности. И он сформулировал еще в первом томе следующим образом:

«Правительственная власть в эпоху господства Монтаньяров, (читает). демократически».

А если вы возьмете работу второго тома Тарле, то вы увидите, как он формулирует рабочую политику Конвента. Там он говорит:

«Рабочая политика Конвента. [цитата].против рабочих».

И ни одного слова относительно того, что якобинцы искренне благосклонно относились к рабочим. В этом втором томе о якобинской политике вы о положении рабочих ничего не найдете. Если в первом томе Тарле боролся против оценки, что якобинцы разбивали вазы и т. д., что это не верно, что сейчас вы увидите, что оценка якобинизма дается уже очень резкая. Не хочу вам приводить целых выписок из самого Тарле, но во всех местах он подчеркивает, что политика якобинцев, политика робеспьерского топора была в высшей степени губительна для Французской революции. О положительной роли якобинцев в этой книге нет. Вы напрасно будете искать в этой книге тезис, который так прекрасно был сформулирован в предыдущей работе Тарле, относительно сознательности рабочих. Здесь он подчеркивает совершенно обратное, что рабочие оказались недостаточно подготовленными, что основы социально-экономической жизни рабочие считали вполне нормальными и предуказанными. И тот же Тарле, который раньше подчеркивал способность рабочих к организованности, теперь говорит, что рабочие хотели только хлеба, и что они пошли покорно за революцией, когда она давала им хлеб, пошли за Наполеоном, потому что он давал им хлеб. Рабочий класс получал дары революции, но сам он не был способен ни к какой самостоятельной деятельности. Вы видите, по вопросу о рабочей политике, по вопросу об оценке якобинизма, по вопросу о том, был ли пролетариат сознателен и в какой мере, по этому вопросу историк рабочего класса пришел к совершенно противоположным выводам на протяжении пяти лет. Почему? Потому что за этот период изменилась политическая ситуация, потому что в [19]12 году Тарле, как и вся русская буржуазная интеллигенция, уже не видела никакой нужды, чтобы иметь в качестве союзника рабочий класс, потому что сейчас доказывать пролетариату политическое самоограничение, необходимость гегемонии буржуазии было совершенно не нужно, потому что какие бы иллюзии о том, что русская буржуазия сама повторит этап якобинцев, эти иллюзии совершенно отпали. Но сейчас на якобинцев Тарле смотрит совершенно другими глазами. В 1905 году Тарле участвовал в демонстрации в Питере. Он даже получил шрам от казачьей сабли по голове, тогда ему казалось необходимым это самоограничение пролетариата. Но в [19]12 году вместе со всей буржуазной интеллигенцией он изменил свой взгляд, но оценка якобинизма, оценка рабочего класса стала совершенно другой. И как историк, как заботливый историк, который для своей собственной биографии оставляет следы в документах, Тарле оставил нам два тома одной и той же работы одного автора, которые по основным вопросам дают совершенно различные и совершенно не похожие оценки.