Продукты будут выдаваться в распределительном пункте Комиссариата Народного просвещения (Аничков дворец, кв. 15, первая парадная с Фонтанки…). Обращаться следует к Николаю Никол. Шлейферу или Павлу Яковлевичу Орлову…»

И приписка на обороте: «Продукты можно получать начиная с четверга 10-го апреля… Хлеб будет выдаваться раз в неделю. Распределительный пункт просит взять с собою посуду для подсолнечного масла. Ректор Университета А. Иванов».

Не густо, но уже кое-что. Вся страна жила тяжело. Многие не имели даже такого пайка.

В то жесткое, напряженное время, когда люди, волею судьбы оказавшиеся «не у дел», были вынесены стремительным революционным потоком на обочину истории и — кто на долгие годы, а кто навсегда — исчезли из поля зрения, имя Кони постоянно оставалось «на слуху». Его опыт, его знания оказались очень нужными для подготовки молодых кадров республики. Ему, бывшему сенатору и члену Государственного совета, доверили одно из самых ответственных дел.

И призвали на постоянную службу.

«От прежних званий не осталось ничего, — писал Кони И. Д. Сытину, — а профессура, когда-то утраченная, казалось, навсегда, вернулась в изобилии».

Зачастую в те годы «огоньком» являлась свеча или керосиновая лампа — в его квартиру заглядывали А. А. Шахматов и Б. Л. Модзалевский, К. И. Чуковский и Я. М. Магазинер, А. С. Зарудный и А. М. Брянский. В большой, нетопленой квартире, укрывшись пледом, читал он им свои новые работы. Елена Васильевна Пономарева угощала чаем — роскошь, которую могли в то время позволить себе не многие. Но гости Анатолия Федоровича знали, что стоит за этой «роскошью». Одна за другой исчезали из квартиры ценные вещи, принадлежавшие самой Елене Васильевне, — картины, мраморные скульптуры, книги. Исчезали редкие издания из библиотеки Кони.

«…1920 г. 1.7. «Счет

За уступку мною Пушкинскому дому… бюста вел. кн. Елены Павловны старинной работы следует мне получить три тысячи рублей. Почетный академик А. Кони…»

Для того чтобы представить, чем являлись в то время три тысячи, приведем еще одну расписку: «За переноску книг из дома № 10 по Моховой улице в Пушкинский дом заплачено А. Гуляеву 1000 руб.».

Кони старался выглядеть спокойным, никогда не жаловался на лишения друзьям. Все жили трудно. Но друзья не могли равнодушно смотреть на то, какие мучения ему приходится испытывать, добираясь к своим студентам.

Анатолий Евграфович Молчанов — А. В. Луначарскому:

«Дорогой Анатолий Васильевич.

Позвольте привлечь Ваше внимание на следующее обстоятельство: