Когда сочинение это вышло в свет, наивный американский рецензент встретился с авторшей в парижском отеле близ Латинского квартала и попытался узнать, откуда она все это разведала: не иначе, как через своего мужа, который как-никак адвокат. Адвокат тут был скорей всего не причем. Литература об этой секте к тому времени уже кое-какая существовала. Скромному автору этих строк довелось читать про все эти страсти прежде, чем засесть в памирском кишлаке среди мирных исмаилитов и написать для таджикской студии киносценарий про Омара Хайяма…

Рассказывают, что в неблизком от нас (по времени), но вполне недалеком по грозящим ныне нашему миру страхам XI веке в неприступной горной крепости Аламут царил всемогущий глава секты ассасинов, Старец Горы Хасан-и-Сабох. Здесь же раскинулся прекрасный сад, укомплектованный райскими гуриями, может, даже девственницами. Предстоящих вербовке в секту молодых новобранцев, до кайфа обкуренных гашишем и опоенных вином, уносили в этот сад, прообраз обещанного им рая, – в объятия дев. Завербовав, их отправляли на мокрое дело, обещая, что после смерти они попадут в тот же самый райский сад… Политическое убийство, как нынче выражаются, терроризм, было орудием захвата власти для новой династии, которую позднее смело с лица земли монгольское нашествие. Конечно, рай был для самых простых камикадзе: для тех, кто потоньше и поумнее, потребны были изрядная доля суфийской мистики, критика неправедных порядков и благородный поиск недостижимой Истины… Обо всем этом писала грамотная антибская дама, жена адвоката красивая Бетти. Свой труд (а может, и свою симпатию) она вынесла на суд долговязого и богатого аристократа-художника, недавно объявившегося на приморском бульваре Антиба и в кафе «У Феликса». Он был из тех русских, что все принимают всерьез. Он начал внимательно читать ее труд и в письме к ней изложил свои размышления по поводу книги. Конечно, прежде всего де Сталь писал о том, что занимало его теперь больше всего: о смерти, об убийстве, о самоубийстве как тени убийства… Убийство художник, похоже, ставил даже выше самоубийства, считая его актом исключительным, обдуманным, истинной жемчужиной, порожденной серым веществом мозга и оправленной вдобавок в слоновую кость, наподобие рукоятки кинжала…

Однако на этом общение художника с женой адвоката не кончилось. Позднее Никола отослал Бетти вполне светское и игривое письмо, где было и про его работу, и про его рыночные успехи, и про музыкальный спектакль в Ницце, и про стиль Борхеса, которого он перечитал несколько раз после того, как за ужином муж Бетти впервые упомянул это незнакомое художнику имя латиноамериканского писателя. В общем, это было вполне перспективное знакомство, и может, оно смогло бы отвлечь де Сталя от наваждения…