Ещё во время кратких встреч в Америке, где вырос Алекс, художник помог ему преодолевать дислексию, просто и доступно иллюстрируя написанное слово: «Каждое слово выглядит по-своему, Алекс». Вырастая, внук не забывал эти давние уроки, по-новому осмысляя их. По его мнению, автора десяти киносценариев, старый художник «видел суть вещей», а «это качество – признак гениальности интеллекта».

Встретившись, дед и внук, учившиеся в разные годы в Академии де ла Гранд-Шомьер, говорили об искусстве, обсуждали новые работы юноши: «дедушка вырывал листки с набросками из моего альбома и выбрасывал их с приговором "Подражание Матиссу" или "А, ну вот здесь у тебя что-то вышло!". Он обычно говорил: "Что может быть совершеннее чистого листа белой бумаги?" "Ничего", – отвечал я. "Ну что же, тогда первая задача художника – внести беспорядок, разрушить совершенство". Как-то он напомнил: подлинное служение искусству не приносит больших денег. "Ты собираешься стать художником?" "Да", – обычно отвечал я. "Ну, тогда в следующий раз, когда ты придёшь на завтрак, проходя мимо продовольственного магазина на углу, обрати внимание – его владелец оставляет свой 'Мерседес' напротив входа в магазин. А у нас с Клер всего лишь подержанный "Пежо"».

«В конце тех двух лет пребывания в Париже, вспоминал Алекс, я научился делать абстрактные фильмы, раскидывая мелкие монетки на игольчатом экране и снимая на камеру получившееся негативное изображение. Я был очарован образами православных церквей. Эти образы несли в себе загадку для меня. Каждую свободную минуту я был занят этим фильмом, это было похоже на любовь. Я организовал показ фильма и не пригласил дедушку: я боялся, что он мог подумать о сумбуре, который у меня получился. Но он узнал о показе, сел на метро и появился в зале. Я не мог смотреть фильм, мой взгляд был прикован к его затылку во время сеанса… Он ушёл, не сказав ни слова. На следующее воскресенье я пошёл в студию, боясь услышать, что он скажет о моей страсти. Я вошёл в дверь, и Уксусный Джо вместо того, чтобы погладить меня по щеке обратной стороной ладони, сказал: "Ты, Алекс, лучше делаешь фильмы, чем я". И в тот момент во мне родился режиссёр».

Светлана дала сыну имя отца. На Западе его зовут Алекс. О знаменитом дедушке он, прежде всего, рассказывает как о строгом наставнике, называя то «дедушкой Алёшей», то «Уксусным Джо», американским прозвищем человека, дающего суровые жизненные уроки: «Он знал, что меня воспитали одни женщины. Он чувствовал – мне требуется сильное мужское влияние. Именно эту роль он воспринял очень серьёзно, и, так как он добросовестно исполнял эту обязанность, меня, тогда ещё молодого человека, влекло к нему, как мотылька к открытому пламени».