Как поэт, захваченный злободневными темами, он не был склонен к оглядке на далекое прошлое, и потому те собрания былин, которые были опубликованы в шестидесятых и семидесятых годах в книгах Петра Киреевского, Рыбникова, Гильфердинга, — в книгах, появление которых в ту пору было таким крупным литературным событием, — не могли уже в силу своей архаичности послужить ему желанным материалом для создания его народной поэмы. Из былин он порою заимствовал отдельные слова и выражения, но былинные сюжеты и герои почти не повлияли на его фольклорное творчество.

Если ему и случается упоминать в своих стихах богатырей, эти богатыри у него всегда современные. Вспоминая сказания о подвигах героев нашего национального эпоса, Некрасов настойчиво повторял, что и сейчас существуют богатыри на Руси: это раньше всего «богатыри сермяжные», «кряжистая корёжина», «вахлаки», земледельцы:

Из всех этих богатырей он окружил особым ореолом Савелия, богатыря святорусского, который по всем фактам своей биографии принадлежал к старшему поколению его современников.

И богатырь Святогор, которого, не называя по имени, он помянул на тех же страницах поэмы, тоже приобрел у него черты современности: Святогор явился у него олицетворением титанических сил трудового народа, еще не выбившегося из вековечного рабства. По записи Рыбникова, этот богатырь «ухватил сумочку обема рукама, поднял сумочку повыше колен: и по колена Святогор в землю увяз, а по белу лицу не слезы, а кровь течет» (Р, I, 454). Именно эти слова знаменитой былины применил к русскому народу Некрасов в своем «Савелии, богатыре святорусском»:

Это — единственный отрывок из былинного эпоса, который ввел в свою поэму Некрасов, да и то здесь образ Святогора представлен не сам по себе, а лишь в качестве метафоры для более наглядного изображения народных судеб того времени. Сами по себе ни новгородские былины, ни киевские не отразились в его поэме никак.

Самое слово «богатырь» довольно часто встречалось в словаре Некрасова, но он никогда не применял этого слова к героям нашего былинного эпоса. Если он и воспевал богатырей, то либо таких, как Савелий, либо — и это было чаще всего — таких, которые, будучи представителями культурного слоя, самоотверженно боролись за народное счастье, проявляя свое богатырство в героическом служении народу. Такими богатырями представлялись ему Гоголь, Белинский, Чернышевский, Добролюбов, Герцен.

Уже то, что он приравнивал к богатырям великих революционных бойцов, свидетельствовало о его горячем восхищении ими. И он восклицал о них, обращаясь к тогдашней России: